Формальное решение о вступлении в Североатлантический альянс Финляндия с большой степенью вероятности примет в воскресенье, 15 мая. В ближайшие дни ожидается и аналогичный шаг со стороны Швеции. Политолог, генеральный директор Российского совета по международным делам Андрей Кортунов поделился с «ФедералПресс» своим мнением о том, станет ли наш ближайший северный сосед «бастионом НАТО», чем финская армия выделяется на фоне шведской и как реакция России повлияет на дальнейшие отношения с этими странами:
«Во-первых, скорее всего, заявка будет двойная – от Финляндии и от Швеции. Во-вторых, мы можем ждать решения [о принятии стран в Североатлантический альянс] к саммиту НАТО в Мадриде этого года (запланирован на 28–30 июня. – Прим. ред.) Хотя есть некоторые высказывания со стороны отдельных стран-членов о том, что не так все просто и, возможно, будут проблемы и вступление этих стран будет заблокировано. Но я думаю, что в реальности эти вопросы будут обсуждены быстро и едва ли здесь возникнут принципиальные препятствия.
При этом, в отличие от прежних этапов расширения НАТО, в данном случае речь идет о странах с высокой степенью готовности вступления в альянс. Это, в первую очередь, Финляндия, у которой сохранилась сильная армия, технически продвинутые вооруженные силы. Финляндия традиционно тратит деньги на укрепление своей обороны, последняя крупная сделка – это покупка большой партии американских самолетов F-35. Сделка многомиллиардная, и для Финляндии в каком-то смысле знаковая. Поэтому если говорить о вопросах стандартизации вооружений или о некой единой стратегической культуре, то здесь, я думаю, Финляндия и Швеция довольно быстро и довольно органично войдут в число членов НАТО. Это, конечно, не Украина, не Черногория или Северная Македония. Здесь все будет проще.
Если в принципе смотреть на север Европы, то существуют две модели стран субрегиона в НАТО. Есть балтийская модель и есть скандинавская модель. Балтийская предполагает секьютеризацию двухсторонних политических проблем, когда страны– члены НАТО выступают за максимальное развитие военной инфраструктуры на своей территории, за укрепление восточного блока, позиционируя себя в качестве таких бастионов НАТО в противостоянии России. А скандинавская модель – это модель, которую используют Норвегия, Исландия, в какой-то степени Дания (хотя и в меньшей) – предполагает, что противостояние России не является безусловным приоритетом, и наряду с укреплением НАТО эти страны пытаются на одностороннем и многостороннем уровне развивать от ношения с Россией, продолжать диалог и искать компромисс. Сейчас очень важно, какую модель выберут для себя новые члены Североатлантического альянса. От этого зависят и наши отношения, и ситуация на севере Европы – как она будет развиваться в ближайшей и среднесрочной перспективе.
Что касается последствий этого шага, то здесь возможны варианты, и они зависят в том числе от политической и военно-технической реакции со стороны Российской Федерации. Эта реакция может касаться трех субрегионов. Это, безусловно, Балтийское море, которое, как было сказано латвийским министром иностранных дел, превращается в натовское озеро. И, конечно, для России будет вопрос о том, как противостоять новым вызовам безопасности с точки зрения военно-морского присутствия России, с точки зрения размещения систем наземного базирования на побережье Балтийского моря, может, каких-то систем противовоздушной обороны и так далее. Это первый субрегион. Второй субрегион – это протяженная российско-финляндская граница, которая проходит через Карельскую республику, через Мурманскую область. И, конечно, новая геополитическая ситуация может потребовать модернизации и размещения дополнительных воинских контингентов в этих двух регионах РФ и так далее.
Ну, и третье – может быть, менее срочный, но тем не менее важный вопрос – это будущая геополитическая ситуация в Арктическом регионе. Финляндия и Швеция – члены Арктического совета, и теперь получается так, что фактически Арктический совет состоит исключительно из членов НАТО, за исключением России. И как вообще будет развиваться сотрудничество международное в Арктическом регионе, как удастся этот регион отделить от геополитического противостояния в других регионах, в частности Северной Атлантике – этот вопрос остается открытым. Конечно, многое будет зависеть от того, как будет проходить военная спецоперация России на территории Украины. Она может обострить отношения в том числе, если продлится очень долго, если произойдет новая эскалация. Если же спецоперация приблизится к своему завершению, тогда, может быть, обеспокоенность, которая существует в Финляндии относительно России, будет постепенно снижаться.
Можно ли рассчитывать на то, что новые члены НАТО выберут [более умеренную] скандинавскую модель? Это будет зависеть, прежде всего, от того, как Россия будет реагировать на меняющуюся ситуацию, насколько жестким, насколько масштабным – или наоборот, насколько гибким и умеренным – будет российский ответ на присоединение Финляндии и Швеции к НАТО. Но, в принципе, членство в НАТО тех или иных стран далеко не всегда препятствовало продолжению сотрудничества с ними. У нас есть опыт взаимодействия, например, с Турцией и в астанинском процессе, и по Сирии, и она покупала системы С-400. Если есть политическая воля, то даже членство в НАТО – хотя это, в общем, не подарок и создает определенные ограничители, – не препятствует дальнейшему сотрудничеству».
Фото: IMAGO/Antti Aimo-Koivisto / globallookpress.com