«Ничего не будет – ни кино, ни театра, ни книг, ни газет. Одно сплошное телевидение». Прогноз одного из героев фильма «Москва слезам не верит» не сбылся на сто процентов, но и от истины он оказался не так далек. Только вот телевидение поглотили дешевые ток-шоу и низкопробные сериалы. Кажется, что это как раз то, чего и ждет зритель. А общая ситуация в сфере СМИ в целом, когда успешность, в том числе экономическая, находится в непосредственной зависимости от рейтингов, зачастую ставит журналистов перед выбором: или думать о социальной ответственности, но терять позиции в рейтингах и жертвовать аудиторией, или позволять себе хайповать на скандалах, конфликтах, ЧП, тех самых дешевых ток-шоу и сериалах и т. п. и снимать сливки. Есть ли золотая середина? Об этом в интервью «ФедералПресс» рассказал политтехнолог Марат Баширов.
Марат Фаатович, дискуссии о взаимодействии власти и СМИ то и дело разгораются с новой силой. Журналистов обвиняют в полной подконтрольности власти, федеральные телеканалы изо дня в день засоряют эфир политическими телешоу или сомнительными проектами типа «Дом-2». На эту тему прошла даже дискуссия в Общественной палате России. Какой видится ситуация вам? Действительно все настолько запущено?
– Когда мы работаем с государственной информацией, мы должны понимать, надо ли упираться в рейтинг. Сегодня все гонятся за рейтингом, за аудиторией. Но, на мой взгляд, чем меньше население думает о государстве, тем больше убеждаешься, что это является первым критерием того, что людей все устраивает.
Существует иллюзия относительно государственных каналов вещания. Если мы считаем, что это полностью государственный канал, значит, и делайте так, чтобы там была только государственная информация. Зачем наводить тень на плетень? Надо пересмотреть формат работы больших информационных телевизионных пушек и признать, что это хабы, это точки сбора разных информационных потоков. Необходимо выкупить время, которое интересует государство, ограничить телеканал с точки зрения редакционной политики, не давать ему, с одной стороны, низко падать, с другой – позволять ему зарабатывать, и на этом остановиться.
Погоня за высокими рейтингами – это ложный путь?
– Создается иллюзия погони за высокими рейтингами. Она выводит всех на ложный путь: все ищут выхода, а на самом деле информация не закрыта. Если человеку интересно что-то от государства, он найдет эту информацию, он обязательно ее узнает. Если что-то ему неинтересно, бессмысленно его накачивать этой информацией раз за разом. Это первое.
Второе. Чем больше о простых вещах будет говорить государственное СМИ или редакция, если мы перейдем на систему хабов, тем больше это будет популярно. Мы зачастую пытаемся разным социальным группам рассказать о том, что их не интересует. Мы им навязываем информацию, гоняясь за рейтингом. Если за эту парадигму выскочить, то все серьезно упростится.
Третье, что мы недооцениваем, – это то, что влияние больших федеральных каналов на формирование местных культур не имеет доминирующего значения. У них своя информационная экосистема. Она имеет гораздо больший рейтинг, чем федеральные каналы. Люди местной экосистеме верят больше, потому что журналисты там пишут о местных проблемах, очень простых, – дороги, мусор, здравоохранение.
Но им тоже непросто – нужно как-то выживать. А у любой, скажем, районной или городской газеты возможности все-таки ограничены.
– Надо принять одну простую вещь: есть общественный интерес и люди, которые являются властителями местных дум, в частности журналисты, у которых морально-нравственные границы гораздо чище, чем мы видим в Москве. Дайте им денег и дайте им возможность выражать общественный интерес – они его чувствуют. Не навязанный государственный интерес, а общественный. Он отличается от государственного.
Мы же понимаем, что тут палка о двух концах: чиновники, политики убеждены в том, чтобы о них писали, причем писали исключительно бесплатно: мол, их деятельность связана с той самой позитивной повесткой, которая так необходима людям. Куда деваться им?
– Надо понимать, что во власти тоже люди подневольные. Они загнаны в рамки, им постоянно говорят: у тебя должен быть рейтинг, у тебя должна быть цитируемость, их заставляют повышать рейтинг, потому что если нет рейтинга, значит, он плохой политический деятель. Надо менять парадигму работы с обществом в целом. Надо дать немного свободы журналистам не из серии «пиши что хочешь», а «пиши то, что интересует население, потом меня спрашивай, и я буду давать обратную связь как политический деятель». Это требует изменений в работе политической системы. Мы требуем от СМИ чего-то, а на самом деле политическая система – она в коконе. Ну, сколько можно терпеть четыре политические партии, которые не отличаются друг от друга: депутат от «Справедливой России» ничем не отличается от депутата от ЛДПР.
Нередко приходится слышать, что СМИ – это отражение запроса общества, и в продолжение этого говорят, что народ деградировал. Согласны с этим?
– Не согласен. Нет запроса у населения на желтуху. Да, какой-то части населения это нравится: ну, жужжит под ухом что-то, пусть жужжит. Мой тесть работает сторожем в обычном автокооперативе, и у него под ухом жужжит телевизор. Но он не садится специально к телевизору, чтобы посмотреть «Дом-2». Это не так. А вот когда новости идут, он звук увеличивает.
Народ не деградировал. Мы что, меньше читаем? У нас меньше молодежи, которая выигрывает международные олимпиады по высшей математике? Сколько у нас людей уезжают на Запад и работают там в айтишных компаниях? Сколько медиков, которые постоянно что-то изобретают? Повторюсь: народ у нас не деградирует. Я бы ориентировался на другие критерии – не на то, что у нас показывает телевидение. Люди терпят это телевидение, потому что не могут его изменить, но не более того. Снимают не потому, что народ это хочет, а потому, что думают, что это имеет рейтинг.
И народ якобы этого хочет.
– Конечно. Вот это и есть оборотная сторона.
И все-таки если брать серьезный контент. Зачастую он не заходит. Скажем, как бы ни старалось государство противостоять фальсификации истории Великой Отечественной войны, какие бы проекты по сохранению памяти ни запускались, они не находят такого отклика, к великому сожалению, как хайповые вещи, та же желтуха.
– Это к вопросу социальной психологии при информационном обмене. Если я убежден, что мой дед, который прошел Великую Отечественную войну, делал все правильно, мне больше об этом рассказывать не надо. Я не буду с этим спорить. Но я и не буду читать об этом какой-то большой материал, потому что я убежден в своей правоте. Какой-то пример может быть интересен – да. Но чтобы специально искать в себе стержень, пойти на «Бессмертный полк» – не надо мне этого, я в этом убежден. Человек смотрит какие-то новые материалы, когда он в чем-то сомневается, когда хочет найти ответы или просто хочет развлечься. Даже люди старшего возраста прекрасно находят информацию в интернете. Редакции сегодня должны начать менять свою редполитику. Мы должны к людям повернуться. Соцсети дают возможность сделать это.
Фото: ikm-hse.ru