Президент России ставит серьезную цель – повысить престиж и качество российского образования. Причем на всех уровнях. Правительство обновилось, реализация национальных планов легла на плечи новых руководителей Минпросвещения России и Минобрнауки России. Но чтобы российское образование развивалось, нужна, помимо прочего, и хорошая правовая база. Что сделано в этом направлении, в рамках Гайдаровского форума в интервью «ФедералПресс» рассказал директор Федерального института развития образования РАНХиГС Максим Дулинов.
Максим Викторович, в России существует четыре уровня структуры управления образованием. Если говорить о полномочиях, то большинство из них закреплено на федеральном уровне. Какие сегодня полномочия в системе образования остались за субъектами, какие за муниципалитетами, и в чем самостоятельность самих образовательных организаций?
- У нас большинство полномочий действительно закреплено за Федерацией. Но нельзя забывать, что образование по Конституции – это предмет совместного ведения страны и субъектов, и в статье 8 федерального закона «Об образовании в РФ» содержится 15 полномочий субъектов, от реализации программ развития до обеспечения системы мониторинга, организации психолого-педагогической помощи и права на дополнительное обучение. Всего же в разных статьях федерального закона «Об образовании в РФ» содержится около 50 разных полномочий, которые находятся на региональном уровне. Но центр тяжести смещается в сторону Федерации. Об этом свидетельствуют, например, изменения, подписанные президентом в декабре прошлого года. Они касаются сетевой формы реализации образовательных программ. Раньше полномочия по заключению договоров относились к образовательным организациям. Теперь примерная форма таких соглашений будет устанавливаться Минобрнауки России совместно с Минпросвещения России.
Также на федеральный уровень передано право устанавливать порядок зачета предметов обучающихся из других образовательных организаций. Хорошо это или плохо – сложно сказать. Есть риск, что это не позволит образовательным организациям полноценно реализовывать индивидуальные образовательные траектории детей, в том числе с учетом программ по допобразованию, которые они осваивают в различных организациях. Поэтому некое ограничение автономии образовательных организаций может произойти.
Готова ли современная система образования к вызовам XXI века, к внедрению новых технологий в обучение? И как сегодня законодательство в этом помогает?
- Изменения в образовании связаны с изменением технологического мира вокруг нас, со скоростью восприятия информации. Онлайн-обучение регулируется ст.16 федерального закона «Об образовании в Российской Федерации», где прописаны основные положения реализации программ с применением электронного обучения и дистанционных технологий. Просто термин «онлайн-обучение» звучит более современно. Применение новых технологий не должно влечь изменений в законодательство. Правильней будет, когда закон закрепляет уже сложившиеся отношения. Если мы пропишем, чтобы каждый учитель использовал не менее 30% времени урока на дистанционные технологии, то получим больше имитации, а не реальный результат. Хорошо от этого точно не будет.
Надо создавать мотивацию для учителей и «погружать» их в новый технологический мир. Дети это легко осваивают, педагогам несколько сложнее.
Говорят, что российское образование отстало от мирового. Организация экономического сотрудничества и развития опубликовала новый доклад, согласно которому китайские школьники показали лучшие результаты по математике и чтению, в то время как дети из России не смогли попасть даже в первую двадцатку. Как такое могло произойти, если раньше советская математическая школа считалась одной из лучших в мире? Можно ли исправить ситуацию и что можно сделать?
- Эта тема активно обсуждается. Президент поставил цель – войти в десятку стран с лучшим образованием и повысить конкурентоспособность нашего высшего образования на мировом уровне. Достигнут большой прогресс, если посмотреть на Проект 5-100 (государственная инициатива, направленная на адаптацию российских университетов к мировым стандартам и включение их в международную образовательную среду, – Ред.). Число вузов расширяется, места в рейтингах из года в год повышаются. Следующими точками отсчета будут федеральный проект по экспорту образования и активное привлечение иностранных студентов. Нам нужны, прежде всего, качественные студенты из более развитых стран, но это зависит от программ, которые будут предлагаться.
Что касается среднего общего образования, то последние результаты PISA-2018 (по школьникам) – это не рейтинг и не единственное международное исследование. Есть несколько ключевых исследований, это PIRLS среди школьников 4-8 классов (международное исследование качества чтения и понимания текста, – Ред.), там у России первые места. В TIMSS (международное мониторинговое исследование качества школьного математического и естественнонаучного образования, – Ред.) наша страна входит в десятку. Что касается PISA, это исследование направлено на выявление умения школьников применять знания, и тут идет «западание».
В первую очередь, надо разобраться, где у школьников пробелы, и в дальнейшем не пытаться ежегодно оценивать «сделано-не сделано», а сначала внедрить методики по формированию недостающих компетенций. Министерство просвещения разработало инструментарий проверки применения знаний на практике. Основной посыл в том, чтобы, с одной стороны, внедрять новые методики, с другой, следить за результатом.
Еще есть момент, который касается рейтингов. Важно сравнивать себя с другими странами, чтобы понимать, в какой точке мы находимся. Но в первую очередь нужно определяться с национальными целями и интересами. Нет международных стандартов образования, есть методики и исследования, которые преследуют определенный результат. Прежде чем «посыпать голову пеплом», надо понимать, что это за результат и как он соотносится с целями развития образования в России.
Согласно прогнозу Агентства стратегических инициатив, через 10-15 лет 57 профессий исчезнут, а на смену им придёт 186 высокотехнологичных «профессий будущего». Готово ли наше образование к этому?
- Действительно, ряд профессий исчез, потому что технологически в них отпала необходимость. Но во многом новые профессии являются дополнением к существующим. Например, блогер – производное от журналиста. Так как СМИ больше уходят в цифровой мир, немногие могут себе позволить долго ждать материал. Но при этом для блогеров никто не отменял ни логику повествования, ни умение складывать слова в предложения. Школа должна прививать любовь к чтению и письму детей, но использовать при этом современные формы, в том числе вовлекая детей в блогосферу, давать фундамент знаний и культуры. И надо объяснять детям, что такое предпринимательство, какие стоят риски и ответственность, если говорить о блогерах как профессиональной деятельности.
Можно ли в обозримом будущем сделать так, чтобы российское высшее образование хорошо принималось за рубежом? Ввели систему бакалавриат/магистратура, принесло ли это больше рейтинга российскому высшему образованию в Западной Европе и США?
- Это лишь один из инструментов интеграции в международное образовательное пространство. В целом запущено несколько проектов для повышения конкурентоспособности высшего образования, определения ведущих университетов, повышения научной составляющей вузов. Во всем мире университеты активно занимаются наукой, это помогает добиваться высоких результатов. И на это направлена вся политика в высшем образовании. Прогресс есть.
Около десяти лет назад средние специальные учебные заведения пустовали. Последние годы наблюдается ажиотаж. С чем это связано?
- В прошлом году набор даже показал дефицит мест в среднем профессиональном образовании. Действительно, за последние несколько лет выросло число девятиклассников, которые уходят в колледжи и техникумы. В 2019-м их доля составила свыше 50%. Это частично связано с желанием уйти от ЕГЭ в 11 классе, но во многом и объясняется ростом престижа колледжей и возможностью найти работу. Также сыграл свою роль и чемпионат World Skills, который популяризирует рабочие профессии. Да и работодатели стали верить, что техникумы и колледжи могут подготовить хороших специалистов, и сами вкладываются в систему. Среднее специальное образование возвращает свой престиж.
Комиссия по противодействию фальсификации научных исследований Российской академии наук сообщила об отзыве 869 статей, опубликованных в 263 научных журналах. Всего рекомендовано исключить 2,5 тысячи статей, в которых нашли плагиат и самоплагиат. Говорят, что это самая большая проверка за последние годы. Чем это грозит?
- То, что сам посыл идет от РАН по наведению порядка в научных статьях, правильно. Чем больше профанации, тем меньше в России будет науки. Но важно, чтобы такие вещи происходили максимально открыто, а инструментарий оценки был максимально понятен.
Фото: Федеральный институт развития образования РАНХиГС
Гайдаровский форум