Государственная дума в скором времени приступит ко второму чтению поправок к Конституции РФ. Инициативы Владимира Путина, в частности, изменяют роль нижней и верхней палат парламента. Но за несколько недель, прошедших с первого чтения, к проекту добавилось более 500 предложений от общественности и самих парламентариев. Некоторые поправки расширяют инициативы президента в отношении Госдумы и Совфеда. Как изменятся функции федеральных органов законодательной власти? И почему некоторые из новых инициатив не попадут в основной закон страны? «ФедералПресс» побеседовал с политтехнологом, автором телеграм-канала «Политджойстик» Маратом Башировым.
Марат Фаатович, начнем с очевидного вопроса – зачем необходимо менять или дополнять главы в Конституции РФ, связанные с полномочиями парламента? Почему изменения назрели?
– Та Конституция, по которой мы живем, появилась в 1993 году. Это Конституция, которая принималась сразу после того, как был разогнан парламент РФ. Чтобы избежать повторения конфликта, была создана форма распределения полномочий между парламентом, президентом, правительством и регионами. С этой Конституцией мы с вами прожили 27 лет.
Сейчас уже совершенно другие условия. Мы видим, что политическая система абсолютно устойчива, сложились и партийные системы. Мы видим, что страна развивается, экономический курс уже стабильный, в регионах совершенно другой качественный состав губернаторов. И поэтому президент совершенно справедливо предложил – давайте подумаем, может быть, нам все-таки изменить Конституцию и в части парламента? Все эти изменения касаются не только парламента – потянешь за ниточку, а распутается клубок.
В случае окончательного одобрения законопроекта Государственная дума получит право утверждать кандидатуру председателя правительства РФ, предлагаемую президентом. Также Госдумой будут утверждаться кандидатуры заместителей председателя правительства и федеральных министров(кроме «силового блока»). В самой нижней палате это связывают с усилением роли парламента. А как считаете вы?
– С одной стороны, конечно, это усиление роли парламента, но с другой – это еще и усиление ответственности. Голосуя за членов правительства, депутаты берут на себя ответственность за реализацию этими членами правительства тех законов, которые Госдума будет принимать. Парламентарии будут их контролировать. Потом уже не удастся просто дистанцироваться от решений правительства, как это запросто у нас бывает.
Некоторые депутаты выступали за то, чтобы Госдума могла не просто утверждать кандидатуры министров, но и снимать их с должностей. Имеет ли шанс на успех такая поправка? К каким последствиям это может привести?
– Нет, конечно. У нас существует принцип разделения властей. Если вы согласовываете назначение, то это не означает, что у вас есть право увольнять, потому что исполнительная вертикаль отталкивается от президента. Если Госдуме как представительному органу предлагается дать возможность согласовывать, то это в первую очередь связано с их законотворческой работой. Депутаты принимают определенные законы, утверждают политику в отношении экономики, социальных вопросов, трудовых, экологических, и после этого вы смотрите на человека, который будет реализовывать [инициативы] в исполнительных органах власти. Вы его утвердили, он что-то реализует, и если вам после этого кажется, что он реализует что-то не так, то это можно поправлять в виде критики, но не увольнения, потому что не всегда реализация подчиняется политической логике.
Если такую функцию дать, то часто решения об увольнении министра будут продиктованы не логикой следования законопроекту, а, например, тем, что через полгода выборы. Некоторые политики реализуются не в течение срока полномочий Госдумы. Они могут реализовываться в течение десяти лет или дольше, а депутаты будут требовать сделать все за два года. Это не реально. Очевидная глупость и смешение функций органов управления.
То есть, вы считаете, что депутаты получат возможность использовать в качестве политического инструмента такую поправку?
– Исполнительная власть всегда действует из логики целесообразности. А депутаты – чем ближе выборы, тем больше следуют из логики перевыборов, политической логики, а это будет наносить вред интересам избирателей.
На данный момент, согласно Конституции РФ, в случае если Госдума трижды не утверждает правительство, президент распускает Думу. На ваш взгляд, если нижняя палата парламента будет утверждать только часть из предложенных министров, а часть – нет, может ли здесь сложиться противоречие, когда эта норма не будет работать и произойдет патовая ситуация? Как можно найти выход из кризиса?
– Это очень критический взгляд на перераспределение полномочий. Мне кажется, нужно об этом рассуждать, когда мы с вами увидим окончательный вариант [Конституции], который будет внесен в Госдуму. Сейчас мы с вами рассуждаем гипотетически. Вполне возможно, что в поправках это будет учтено или как-то расшито.
В ведении Совета Федерации, по принятым в первом чтении поправкам, может оказаться «силовой блок». Речь о том, что министров, глав ведомств и прокурора президент будет назначать только после консультации. Почему выбрана форма «консультации», а не «утверждения»? Как это влияет на роль верхней палаты парламента?
– Речь идет, насколько я понимаю, только о генпрокуроре и прокурорах, которые возглавляют регионы. По поводу генпрокурора – та функция, которую предлагает президент, есть у Совета Федерации и сейчас. То, что касается регионов, я считаю, совершенно справедливо эту функцию предлагают убрать из полномочий законодательных собраний регионов. Люди, которых они назначают, прокурор должен контролировать. Возникает глупая ситуация: есть смычка между прокуратурой и местными элитами, которая раз за разом сбоит. Она приносит отрицательный, негативный эффект, поэтому, когда вы поднимаете в Совет Федерации то, что касается региональных прокуроров, это с одной стороны не лишает регионы права влиять на назначение, потому что все-таки в Совете Федерации присутствуют люди, которые туда делегируются губернатором и местными законодательными собраниями, а с другой стороны, за счет того, что будут голосовать и сенаторы от других регионов, зависимость областного прокурора от местных элит резко снижается.
Форма консультации тоже понятна. У нас все-таки пока сенат имеет сложную форму выборов. Предложение о том, что сенаторы не обладают таким же прямым управляющим действием как депутаты Госдумы, которые проходят прямые выборы, мне кажется, на данном этапе абсолютно логичным. Если бы сенаторы утверждались по партийным спискам, например, прямым голосованием, как Госдума, то вот тогда можно было уравнивать [палаты парламента]. А так, с точки зрения веса, мне кажется, что легитимность депутатов Госдумы все-таки выше, чем легитимность сенаторов.
Между тем, почему именно силовой блок вверен Совету Федерации?
– Совет Федерации – это верхняя палата парламента, которая имеет в первую очередь функцию одобрения. Как мы знаем, федеральные законы принимает Государственная дума, а Совет Федерации после этого их или утверждает, или отклоняет. Есть процедура преодоления вето Совета Федерации, и только после этого документ поступает на подпись президенту. То есть Совет Федерации не является органом, который принимает федеральные законы в их первоначальном виде, поэтому понятна логика согласования – сенаторы согласуют проекты федеральных законов. В поправке нет нарушения логики ролевой модели Сената.
В ходе обсуждения поправок в рабочей группе прозвучало предложение о том, что бывшие президенты могут стать «пожизненными сенаторами». Может ли это быть связано со сценарием транзита?
– К транзиту это никакого отношения не имеет. Это мировая практика, во многих странах президенты получают место в сенате. Это является гарантией того, что во время исполнения своих обязанностей они будут верно служить своей стране, не будут оглядываться на свою будущее, на политическую конъюнктуру, потому что часто некоторые решения носят сложный политический характер, как, например, по пенсионной реформе, когда президент включился и пожертвовал личным авторитетом, заявив, что пенсионную реформу нужно принимать в силу того, что у нас сложилась сложная ситуация с точки зрения финансов. Это форма, когда гарантируют неприкосновенность, гарантируют статус бывших президентов. Это очень правильное, верное предложение, я его бы поддержал. Единственное – нужно ограничивать количество этих сенаторов. Но тут есть узкое место: у нас медицина развивается, и если они обозначат 5-7 мандатов, а все бывшие президенты будут жить, то мандаты не освободятся. Но надо предусмотреть какую-то норму для таких исключительных случаев.
Фото: ФедералПресс / Елена Сычева