Усть-Кут все чаще называют точкой роста региональной экономики. Как стартовая точка БАМа и перевалочный узел город потерял это значение, но стал нефтегазовой провинцией и одним из основных поставщиков леса. Новый статус принес и новые проблемы, при этом не решив старых. О своих надеждах, о том, какие сложности сейчас испытывает северная территория, как ее не потерять и чему его научил отцовский ремень, в интервью «ФедералПресс» рассказал председатель думы Усть-Кутского района Валерий Носовко.
Валерий Петрович, как так получилось, что вы, хороший врач, руководитель больницы, пошли в политику и стали председателем думы района?
— Началось все после закрытия Водниковской больницы, которой я руководил. Мы ведь обслуживали плавсостав, работников Осетровского порта, Судоверфи, РЭБ-флота, в общем «государственных работников». Сейчас большинство этих предприятий развалилось. Что удалось сохранить – перешло в частные руки. С какой стати государство будет обслуживать частников? А из государственных людей остались полиция, МЧС и все. Это в лучшем случае сотня человек.
На государственном уровне приняли решение, что не нужна еще одна больница. И тут даже не городских или районных властей вина. Хотя у меня было несколько предложений, как сохранить коллектив. Но, к сожалению, меня не услышали. Посидел на пенсии немного, не усидел. Пошел в политику. Хотя на следующий срок председателем думы не пойду, не мое.
В итоге вы нашли свое место, а что стало с коллективом больницы?
— Очень больная тема. Сразу было понятно, что все в Центральную районную больницу дружным строем не пойдут. Кто-то перешел. Многие на пенсию ушли или вовсе уехали из города. Жаль, ведь очень много квалифицированных специалистов было. А сейчас город их лишился. Последствия до сих пор расхлебываем, и аукаться они будут нам долго.
Закрытие одной больницы столь серьезно ударило по здравоохранению региона?
— Ну а как же. Раньше 50 % больных в районе обслуживала ЦРБ, вторая половина приходилась на Водниковскую и Железнодорожную поликлинику. Первая закрылась, железнодорожники тоже сократили объемы помощи. Вся нагрузка легла на ЦРБ. А она укомплектована штатом чуть более чем наполовину. А по некоторым позициям и того меньше. Вот и представьте, какая сейчас нагрузка на одного врача приходится.
Сейчас много программ: «Земский доктор», еще подобные региональные. Молодым специалистам платят подъемные, а они все равно не идут в медицину или школы. Может, мало денег? Например, мэр Усть-Кутского района заявляла о профиците местного бюджета. Почему эти деньги район не направит на привлечение специалистов? Вы как председатель представительного органа это вполне можете инициировать.
— Потому что это капля в море. Там не бог весть какой профицит, чтобы системно привлекать молодых специалистов. Тут нужен комплексный и государственный подход. А сейчас у нас зарплаты тех же медиков и педагогов не соответствуют ни их нагрузке, ни социальному статусу. У меня родственники в Германии живут, и поэтому я не понаслышке знаю, как обстоят дела с медициной там. Вот на кого следует равняться: за границей зарплата хорошего медицинского специалиста на уровне министра находится. Там соответственно и отбор в профессию, и сам статус врача или педагога на порядок выше.
Одно лишь государство виновато?
— Нет, стоит отметить, и наша вина в этом есть: статус учителя мы во многом сами уронили. На обывательском уровне. Я в сельской школе учился, и попробовал бы я с учителем дерзко разговаривать, я уж и не говорю оскорбить. У моего отца на стене ремень кожаный висел, он на нем бритву правил. Он бы тут же этим ремнем мне поправил осанку. А сейчас мы видим полное неуважение со стороны детей к педагогу и попустительство родителей.
Кстати о деревнях. Есть опыт, ставший чуть ли не универсальным подходом, когда удаленные или труднодоступные поселки расселяют. Усть-Кутский район – сплошной труднодоступный регион. Вы считаете такой подход верным?
— С экономической точки зрения, может, и выгодно. Но если смотреть на дальнюю перспективу, так мы весь север потерять можем. Во-первых, раньше по Усть-Кутскому району вдоль Лены через каждые 10–15 километров были деревни. Там люди охотой жили, рыбалкой. И государству мясо, рыбу, пушнину сдавали, и сельским хозяйством занимались, город кормили. А это продовольственная безопасность. Она в государственных приоритетах у нас обозначена. Во-вторых, ну взяли вы охотника, вывезли в город. И что он делать будет? Уверяю: в четырех случаях из пяти – водку пить.
Сейчас Усть-Кут называют чуть ли не «малыми Эмиратами». Тут нефть, газ, лес – именно за этими отраслями некоторые видят будущее экономики региона. Может, и не нужно здесь сельское хозяйство?
— Этот статус «нефтяных полей», он как плюсы, так и минусы имеет. Как только мы говорим о высокотехнологичном производстве, мы в первую очередь имеем в виду высококвалифицированые кадры. Сейчас нефтяники везут их со всей страны. При этом предпочтение как раз отдают приезжим. Тут несколько причин: во-первых, местный – он и есть местный. Где-то что-то стащить может, у него есть через кого и куда продать это. У приезжего такой возможности нет. Во-вторых, иногородние едут сюда более обдуманно, взвешенно. И соответственно работают более ответственно.
Конечно, это неправильный перекос, но винить работодателя за него нельзя, мы сами во многом подтолкнули его к этому выбору. Практически ни одной востребованной профессии для отрасли нефтедобычи в учебных заведениях Усть-Кута не готовят. А вахтовик – он и есть вахтовик. Поработал и уехал. Вот сейчас, правда, ИНК-класс открылся. Будут готовить специалистов нижнего и среднего звена. Сейчас ведь техника такая, что ее кувалдой не отремонтируешь.
То есть проблема с подготовкой кадров решена?
— Лишь отчасти. Это хорошая, но частная инициатива предприятия. Повторюсь, нужен государственный, системный подход. Разумнее здесь кадры готовить на государственном уровне. Вот как Осетровский порт во времена СССР делал. У них свой учкомбинат был. Там человек получал рабочую профессию и знал, что получит место в порту. Дальше он мог учиться от порта же и повышать квалификацию. У него стимул появлялся не уезжать из Усть-Кута. Потому что он и образование здесь получал, и работу, и перспективу карьеры. А потом мы эту систему на долгие годы разрушили и сейчас по крохам собираем. Велосипед изобретаем.
В начале нашего разговора вы отметили, что, наверное, «политика – это не ваше». Вы разочаровались, потому что ничего не смогли добиться на этом посту?
— Нет, вы неверно поняли. Мне есть чем гордиться. Например, нам удалось отстоять поликлинику в поселке Верхнемарково. Там очень хорошее учреждение, классные кадры. Но было решено в какой-то момент, на областном уровне, что содержать ее нецелесообразно. А целесообразнее возить больных в Усть-Кут, за сто с лишним километров. А отстояли достаточно интересно: я пригласил Олега Ярошенко (тогда он был министром здравоохранения Иркутской области) к нам. И мы поехали в Верхнемарково. Мэр района, Тамара Александровна Климина, дала нам свою машину. Комфортный японский внедорожник. А дорога до Верхнемарково так разбита лесовозами, что даже на люксовой машине мы только выехали за город, министр говорит: «Теперь я собственным позвоночником почувствовал, каково это – больного за 130 километров на уазике везти». И поликлинику мы сохранили.
То есть даже в думе ваш конек – медицина?
— Да. Еще пример: водителям-профессионалам, чтобы получить допуск на работу, нужно получать справку от психиатра, она платная. А в Усть-Куте ЦРБ не имеет такой лицензии, и горожане ездят в Братск за подобным документом. Это почти 400 километров. Где разум? Мы везем свои деньги в соседний район и отдаем их там, в чужой больнице. Я уверенно заявляю: мы, я имею в виду группу депутатов, проблему практически решили. Сейчас ЦРБ проходит лицензирование, ну а на этот период специалисты из Братска будут ездить к нам и принимать здесь.
Валерий Петрович, вы говорили о взаимодействии с властью. Вы недавно восстановились в должности председателя думы, с которой вас отставили именно из-за конфликта с мэром района?
— Были у нас определенные трения, и процедура притирания друг к другу была долгой и непростой. Но сейчас конфликт исчерпан, и по многим вопросам мы нашли взаимопонимание. Да и нет желания конфликтовать, поскольку своими «разборками» мы уходим от главного: надо работать совместно и для людей, которые нас выбирали.
Фото: из личного архива В.П. Носовко