Более 4 тысяч инициатив получили в этом году прямую поддержку от Фонда президентских грантов на сумму свыше 8 миллиардов рублей. Крупные гранты выделялись, как правило, на инициативы с общероссийским охватом. Например, проект создания единой системы управления поисками пропавших людей и дооснащения отрядов «ЛизаАлерт» получил 33 миллиона рублей, а проект развития инструментов поддержки неизлечимо больных людей фонда помощи хосписам «Вера» – 31 миллион. Самые небольшие гранты выиграли локальные проекты. Например, «ПриVIVAйся» для студентов Петрозаводска – 75 тысяч рублей. В 2021 году фонд также запустил механизм софинансирования поддержки, оказываемой некоммерческим организациям на региональном уровне. Подробнее о работе Фонда президентских грантов в интервью «ФедералПресс» рассказал его генеральный директор Илья Чукалин.
Здравоохранение и социальная защита были наиболее популярными грантовыми направлениями среди участников конкурсов президентских грантов в 2021 году. Как вы считаете, с чем это связано?
— Тематика проектов определяется запросами людей. И нет ничего удивительного в том, что больше всего в этом году людей волновали вопросы собственного здоровья. Кроме того, в силу пандемии и связанных с ней ограничений есть серьезный запрос на социальную поддержку для тех, кому трудно. Это старшее поколение, малообеспеченные семьи, люди с ограниченными возможностями и хроническими заболеваниями. Мы, например, и раньше поддерживали много проектов по реабилитации инвалидов. А сейчас запрос еще выше, потому что организации, которые этим занимаются, были вынуждены на какое-то время приостановить свою работу в очном формате. В онлайн ее в большинстве случаев не перенесешь.
В этом году фонд впервые софинансировал региональные грантовые конкурсы, не все субъекты России смогли принять участие в этой программе. Можно ли уже сейчас сделать какие-то выводы об успешности этой программы? Какие, на ваш взгляд, существуют сложности в региональном порядке проведения конкурсов при подаче заявки?
— Интерес к этой программе выразили все 85 субъектов. Просто, например, Москва, которой удалось отстроить эффективную систему финансовой и имущественной поддержки некоммерческих организаций, не стала запрашивать у нас средства, чтобы другие регионы получили их в большем объеме. И 74 региона получили финансирование. Еще 4 вовремя не подали документы, а шести мы были вынуждены отказать, потому что они не смогли выполнить наше главное условие – обеспечить открытость, прозрачность грантовых конкурсов без избыточных требований к людям, которые хотят сделать что-то хорошее. Надеюсь, что в следующем году они смогут присоединиться к программе. Но и 74 региона – это много.
По каким критериям можно оценивать успешность программы? Во-первых, это количество участников конкурсов, а оно стало больше. Во-вторых, число поддержанных проектов, и оно тоже значительно выросло. По итогам года таких инициатив будет почти 4 тысячи. В выделенном на их реализацию финансировании доля наших средств составляет до 50 %. То есть общий объем поддержки – более 3,5 миллиарда рублей, из которых 1,5 миллиарда предоставлены нашим фондом. Это серьезные средства. Раньше в регионах ничего подобного не выделялось. Не было бы нашей программы, многие из них вообще не проводили бы эти конкурсы по поддержке НКО. Соответственно, мы стимулировали регионы, чтобы они вложили хотя бы небольшие средства, и мы удвоили им бюджет. В итоге, если бы не было этого механизма, поддержка НКО была бы чуть больше миллиарда, а получилось больше 3,5. Эффект есть. И, напомню, кроме этого есть еще наша основная грантовая поддержка – и в этом году она выделена в объеме 8 миллиардов рублей на осуществление более 4 тысяч проектов. Всего напрямую и через регионы за год мы обеспечили реализацию 8 тысяч общественно полезных инициатив.
Какие существуют сложности? В основном, кто такие проекты реализует? Это добровольцы, которые работают не на постоянной основе. У них, как правило, нет бухгалтера. Люди, например, в нерабочее время куда-то выезжают, даже ночью, чтобы искать пропавшего ребенка, помочь инвалиду или спасти кошку, собаку. Это все волонтеры. Им сложно заниматься оформлением документов. Мы старались сделать так, чтобы у них больше времени уходило на реальные добрые дела, а не на разную бюрократию, поскольку времени и так немного. А, к сожалению, в регионах вот это стремление требовать и оформлять больше бумаг до сих пор сильно. Хотя сейчас все переходит в цифру и чиновники за счет этого могут получать почти все сведения самостоятельно. Просто нужно чуть более интеллектуально к этому процессу подходить. Собственно, движение в этом направлении идет. Качество региональных конкурсов повысилось. Мы дали регионам бесплатную цифровую платформу гранты.рф. Но все равно то тут, то там проскальзывают избыточные требования. Мы провели в этом году две большие методические конференции, чтобы обучить региональных чиновников и разобрать типовые ошибки.
Не надо акцентировать внимание на том, как правильно бумажки оформлять, надо смотреть на суть деятельности, на реальную пользу. Если люди честные, неравнодушные, активные, верят в свое дело, то на это прежде всего надо ориентироваться. И помогать им.
В текущем году фонд практически не поддерживал проекты, связанные с политикой и мониторингом на выборах. В целом по этому направлению были заявители? Почему их проекты не нашли поддержки?
— Если и были, то единицы. Мы рассмотрели в этом году 22 тысячи проектов. Видимо, не настолько актуален запрос на эту тему. Не так много организаций, которые этим занимаются. И если какая-то из них не получила поддержки, значит, заявка была недостаточно проработана. Мы же не можем сказать: «Давайте обязательно поддержим по этой теме проект». Есть вопросы, которые волнуют всех: здравоохранение, социальная поддержка, образование, охрана окружающей среды. Боюсь, на политические проекты такого масштабного запроса нет.
Илья Владимирович, по вашим наблюдениям, как отразился статус иноагента на НКО, которые хотят участвовать в конкурсе президентских грантов? Сталкиваются ли они со сложностями или фонд рассматривает их заявки независимо от их статуса?
— У нас заявки рассматривает сообщество из более чем 800 экспертов. И у заявок нет такой маркировки, то есть эксперт вообще не видит статуса организации, иноагент она или нет. Может, конечно, пройдя к ней на сайт узнать. Или из новостей про конкретную НКО помнить. В методике оценки заявок, которая есть в публичном доступе на нашем сайте, нет такого правила, чтобы таким НКО как-то по-особенному ставились баллы. Все оцениваются на общих основаниях. И в наших конкурсах за 4,5 года участвовало более 33 тысяч НКО, подавших 110 тысяч проектов. А сколько в стране НКО со статусом иноагента? Всего несколько десятков. Не уверен, что они вообще есть среди участников текущего конкурса. Если и есть, то это один-два проекта. А на текущем конкурсе проектов 10,5 тысячи.
Какое направление общественной жизни, по вашему мнению, должен охватить фонд в следующем году? Какие темы, на ваш взгляд, заслуживают большего внимания претендентов на грант и самого фонда?
— Чем мы отличаемся от министерств? У них есть объявленные цели в рамках их компетенции, они реализуют государственные программы, национальные проекты. Они формируют конкретный заказ, организуют масштабную планомерную работу, которая в идеале должна решать большинство проблем. Суть же нашей системы заключается в том, что проблемы определяются потребностями на местах. То есть не кто-то сидит в офисе в центре Москвы и решает, какими вопросами надо заниматься волонтерам, общественным организациям по всей стране. Поверьте, они сами справляются. Находят проблемы, которые местные власти по каким-то причинам не решают, не замечают или делают вид, что не замечают. Главное, что мы ждем от заявителей, – обосновать наличие проблемы и предложить свой вариант решения. Взять на себя ответственность вместо того, чтобы сидеть и ждать, когда кто-то придет и все сделает. Допустим, в селе есть хороший ФАП, квалифицированный и трудолюбивый фельдшер, но нет специальных средств реабилитации для нескольких инвалидов, которые живут в селе. Или нет места, где дети могли бы заниматься спортом.
Есть вещи, в которых не нужна унификация, усреднение. Надо для каждого населенного пункта учитывать его особенности, потребности жителей. Важно чувствовать уникальность, какая проблема значима для конкретной территории, для реальных людей. При этом понимать, что эту проблему можно решить общественными усилиями при небольшой финансовой поддержке.
А если заявить, что есть какое-то самое важное направление, то многие начнут мимикрировать.
То есть если бы вы объявили, что в следующем году, например, важна экологическая повестка, то большинство заявителей в эту тему и ударились бы?
— Вполне возможно, что под разными углами пытались бы притянуть эту тему. В каком-нибудь кружке робототехники заявились бы, что теперь будут рассказывать детям про раздельный сбор мусора и даже научат роботов его собирать. Для приоритетов отдельные госпрограммы, в которых есть конкретные цели и результаты. Но президентские гранты – немного про другое. Есть проблемы, которые сверху не решишь. И даже не увидишь. И мы работаем в ситуациях, где нужно быстро и без бюрократии помочь людям на местах. И это обычно небольшие проекты.
Фото: ФедералПресс / Виктор Вытольский
Лучшие интервью за 2021 год