Одной из самых резонансных тем для российских регионов, в том числе и для Свердловской области, в последние годы стала миграция из соседних стран. В условиях дефицита кадров без приезжих обойтись сложно, но местные жители обвиняют их в росте преступности и школьных конфликтах. О том, какие проблемы создает нелегальная миграция, почему среди приезжих растет уровень преступности и как адаптировать их детей к жизни в России, «ФедералПресс» рассказала кандидат экономических наук, сотрудник Института экономики УрО РАН, доцент УрФУ Елена Бедрина.
Мигрантские анклавы и строители-неучи
Елена Борисовна, Вы общались как с самими мигрантами, так и с экспертами, которые их изучают. Какие проблемы видят те и другие? В чем разница?
— Все зависит от задач, которые перед человеком стоят. Очень разное восприятие, разное даже у самих экспертов. Это, знаете, как притча про слона, где слепые мудрецы с разных сторон его ощупывали: кто-то схватил за хвост и сказал, что это веревочка, кто-то схватил за ногу и сказал, что это столб. Если человек занимается вопросами, связанными с трудоустройством мигрантов, то у него одно видение проблем. Если человек занимается школами, где учатся дети мигрантов, перед ним появляются другие проблемы... Эксперты озабочены самой миграцией: как она увеличивается, как она меняется, какие нюансы появляются, как эти процессы отслеживать и контролировать. А у мигрантов совсем другая задача. Они хотят приехать, допустим, в Свердловскую область и обустроиться как можно лучше, как можно меньше времени потратить на оформление документов. Поэтому тут просто разные проблемы, потому что разные задачи.
Например, эксперты говорят, что появляются анклавы или, лучше сказать, места компактного поселения, что мигрантам сложно интегрироваться, что есть какие-то культурные разногласия. А мигрантам часто бывает удобно жить в таких анклавах. Это выходцы из традиционных стран, для них родственные связи, соотечественники – очень важное понятие. Им так легче взаимодействовать. И поэтому они изначально, когда приезжают, пытаются селиться, во-первых, там, где дешевле, а во-вторых, там, где есть их соотечественники. Когда у них проблемы, они пытаются сообща их решать. С трудоустройством они тоже друг другу помогают. В общем, варятся в своем соку. Так что, с их точки зрения, очень хорошо, что есть такие места компактного поселения. А с точки зрения администрации или местного населения, это очень плохо.
Почему эксперты высказывают полярные мнения о миграции? Одни считают, что приезжих слишком много, а другие – что слишком мало.
— Опять же это зависит от того, кто что читает и кто чем занимается. С одной стороны, нужно каким-то образом обеспечить предприятия, которые заявляют, что они жить не могут без мигрантов. А с другой стороны, люди понимают, что есть эффекты, которые могут негативно сказаться на экономике. Когда мы приглашаем очень много людей с низким уровнем образования, то бизнес не будет заинтересован, скажем, в развитии каких-то технологий. А сейчас происходит рост числа именно неквалифицированных работников.
Вы пишете, что на стройки едут не профессиональные строители, а люди без всякого образования.
— Да, это показал опрос мигрантов, проведенный Институтом экономики УрО РАН весной 2023 года. Если у нас строят люди, которые какие-то профессии получили, это будет одно качество. А если строят на основе проб и ошибок, то совсем другое. Поэтому если я возглавляю строительную компанию, то мне нужны работники не слишком требовательные, желательно, чтобы им поменьше платить. А если я уже как потребитель выбираю квартиру, то я начинаю придираться: а что же у меня такое качество строительства, что тут у меня так все криво? То есть все зависит от того, с каких позиций вы рассматриваете миграцию.
Опять же среди экспертов были представители некоммерческих организаций, которые оказывают какую-то помощь мигрантам в адаптации, в решении юридических проблем. Чаще всего это люди, которые в свое время тоже были мигрантами. И естественно, что они могут быть где-то более лояльны к мигрантам, так как их задача – помогать мигрантам, а не ругать их. В то же время административные органы должны контролировать миграционные процессы, и чиновники могут относиться к мигрантам более строго.
Агрессивная молодежь
Почему эксперты по-разному оценивают уровень нелегальной миграции? Один из депутатов заксобрания недавно заявил, что нелегальная миграция есть только в Америке и Европе, а в России ее не бывает. Мол, если границы не штурмуют, то и нельзя говорить о нелегальной миграции.
— Нелегальная миграция есть везде. Но у нас существуют страны с безвизовым въездом, поэтому люди из ближнего зарубежья приезжают легально, но нам важно, чтобы они и официально трудоустроились. А вот этого на самом деле очень часто не происходит. Когда мы опрашивали мигрантов, то был значительный процент людей, которые честно заявили, что не оформили трудовой договор. И вот это мы будем называть нелегальной иммиграцией, потому что здесь появляются разные негативные последствия для принимающего населения. В частности, это же бизнес, который обходит налоги.
С другой стороны, это плохо и для мигрантов, потому что они могут подвергаться дискриминации на рынке труда. То есть их могут спокойно уволить, ничего не заплатить, и дальше что им остается делать? Люди остались без денег в чужой стране, как они будут себя вести? Хорошо, если они обратятся в то же НКО, но могут повести себя и по-другому.
Или, допустим, проходил медицинский осмотр. Было выявлено, что человек болен какой-то социально опасной болезнью. Соответственно, нужно его либо срочно лечить, либо депортировать. Но его найти не могут, потому что у него липовая регистрация. Это тоже проблема. Поэтому хотелось бы, чтобы все было прозрачно.
Опять же был достаточно медийный спор между двумя депутатами: один из них заявил, что, по статистике, процент преступлений среди мигрантов даже ниже, чем среди коренного населения. Что по этому поводу говорят эксперты?
— Если брать мировую практику, то, как правило, количество преступлений, которые совершают мигранты, действительно меньше, чем преступлений, которые совершают местные жители. Потому что все-таки мигрант обычно приезжает с целью работать, а не совершать преступления. Но сейчас, например, в Свердловской области происходит рост преступности среди молодых мигрантов.
Почему?
— Во-первых, у нас миграция молодеет. А молодежь всегда более активна и в большей мере склонна к совершению правонарушений. Во-вторых, миграция становится семейной. Есть дети, которые вырастают в «мигрантских» анклавах или местах компактного поселения, учатся в «мигрантских» школах. И часто либо преступники их используют, либо сама молодежь какие-то правонарушения совершает.
Изменение лица миграции
Как изменилась ситуация за последние годы, особенно после начала российской спецоперации на Украине?
— Есть разнонаправленные тенденции. Мы знаем, что основные страны исхода мигрантов – это страны с молодым населением и высоким уровнем рождаемости. В среднем семьи в этих странах воспитывают четырех детей. И сегодня в этих странах очень большой процент молодого населения, которое не могут обеспечить работой. Это население вынуждено выезжать. И оно традиционно едет в Россию, потому что когда-то эти страны были частью Советского Союза, какие-то каналы для миграции сохранились...
С другой стороны, усиливается рост нетолерантности местного населения по отношению к мигрантам. Это связано и с таким объективным явлением, как изменение самого лица миграции. Когда-то к нам ехали в основном мужчины, а сейчас люди едут целыми семьями. Эта семейная миграция очень много что меняет, особенно в связи с тем, что возникают «мигрантские» школы. Например, директор школы № 147 на Сортировке (Екатеринбург) рассказывал, что у него в классах учится в среднем 60 % детей мигрантов. Это очень серьезная проблема.
Не приведет ли это, учитывая низкую квалификацию мигрантов, к формированию гетто, где ребенок растет в окружении людей, среди которых нет никого с высшим образованием, где формируются соответствующие антиценности?
— Я не думаю, что будет совсем плохо, потому что директора школ – очень большие энтузиасты и очень много делают для адаптации детей. И дети часто очень старательные. Другое дело, что их родители не понимают важности образования, не привыкли понимать это, думать об этом. И это, конечно, очень плохо, но все же многое зависит от принимающего сообщества: если мы будем помогать детям в изучении русского языка, помогать влиться в местное сообщество, то серьезной проблемы можно будет избежать. Как правило, мигранты, когда у них повышается доход, покидают места компактного проживания и растворяются среди нас, и мы их уже особо не замечаем. Но если не заниматься этой проблемой, то будет тот негативный сценарий, который вы описали.
Помогать – это легко сказать и трудно сделать, их же очень много.
— Миграция, бесспорно, оказывает давление на нашу страну. Хотя появилась тенденция к отъезду мигрантов из России. Они стали активно уезжать, когда началась девальвация рубля, сейчас, наверное, тоже будут уезжать. Сейчас мы на перепутье, но в любом случае в этих странах очень высокая рождаемость. Может быть, они будут менять направление миграции, но это еще очень долго будет происходить.
Какие пути решения проблемы предлагают эксперты?
— Очень важное направление – это использование цифровых технологий для того, чтобы сама миграция становилась более прозрачной и легче проходил процесс регистрации. Мы проводили опрос в миграционном центре на улице Сулимова в период сезонного пика миграции. Там к любому окну были огромные очереди. Сотрудники центра просто не справлялись с таким количеством мигрантов. Все процессы регистрации и контроля нужно цифровизировать и упорядочить. Это и будет способствовать тому, что нелегальной миграции будет меньше. Наверное, должен быть какой-то контроль и за работодателями, но здесь палка о двух концах. Чем больше мы вводим ограничений, тем больше возможностей при уходе от них использовать какие-то коррупционные схемы.
Очень важно пристальное внимание обратить на школы, раз пошла семейная миграция. Нужно контролировать их, поддерживать со всех сторон, заставлять диаспоры работать со школами, в которых учатся дети мигрантов, привлекать консульства и так далее – они все должны участвовать в этом.
И еще одно очень хорошее направление – это организованный набор трудовых мигрантов. По этому поводу у нас подписаны соглашения с Узбекистаном и Таджикистаном. Там есть проблемы, но это тоже очень важно. Когда происходит подготовка к миграции, приезжает специалист с образованием или хотя бы прошедший курсы, то это уже совсем другая ситуация. Но, хотя консульства рассказывают, что такая работа ведется, в нашем опросе почему-то пока маленький процент тех, кто через это прошел.
Фото: РИА Новости / Александр Кондратюк