В Санкт-Петербурге на прошлой неделе состоялась презентация нового логотипа города. На него было потрачено 7 миллионов рублей, и, казалось бы, за такую сумму дизайнеры должны были придумать гениальный ход. Однако многие пользователи Сети художественный замысел не оценили, ведь разделить название города на три части и поместить надпись в бирюзовый круг – дело нехитрое. История стала поводом для множества шуток: прилично и не очень, россияне в таком же духе оформляли логотипы Котельников, Астрахани, Махачкалы, Воронежа и других городов. Почему ситуация вызвала столь оживленное обсуждение, как с такими прецедентами меняется речевая культура и может ли слово стоить семь миллионов рублей? Своим личным взглядом с «ФедералПресс» поделилась кандидат филологических наук, доцент кафедры периодической печати и сетевых изданий УрФУ Татьяна Глебович:
«Появление подобных мемов – это нормальная реакция на слишком большие усилия по продвижению чего-то нужного власти или определенной группе людей. Логотип Санкт-Петербурга нужен был для того, чтобы сделать новый бренд и заработать на нем, но семь миллионов за голубой кружок – это неадекватно. Поэтому обычные люди встречают подобный бизнес и подобное брендирование нормальным живым смехом. Это естественная реакция, так же, как рассказать анекдот на политическую тему – обсмеять то, что не поддается здравой логике. Это хороший процесс, это показывает, что здравый смысл жив и пользователи Сети могут отделить разумный поступок от того, что вызвано желанием получить деньги на пустом месте.
Если говорить об истоках явления, это связано в принципе со смеховой культурой, городской в том числе. Это связано с появлением определенной коммуникативной агрессии, потому что людей раздражает необходимость платить свои деньги, налоги за пустые изобретения. Антинобелевку надо давать за подобное. И кроме того, это нормальное превращение бытовухи и глупости в карнавал, как по Бахтину. То, что не укладывается в рамки здравого смысла, должно быть осмеяно и так или иначе вписано в культурную и в сетевую парадигму.
Это явление языковой игры – задействование скрытых ресурсов языка. Мы можем поделить слово по графическому признаку, и у нас будет языковая игра на графическом уровне. Соответственно, слово образует три новых, как в слове Астрахань. Можем поделить по фонетическому принципу, заменив «о» на «а», можем поделить фразу синтаксически, и смысл ее перестроится. Традиционно такая игра использовалась в ребусах, загадках, кроссвордах – когда кусок слова сочетается, допустим, с рисунком и образует новый текст. И этот текст надо прочитать и найти скрытый смысл, который вернет к исходному слову. И сейчас ребус начали использовать на общественное благо, а языковую игру – для того, чтобы посмеяться над усилиями питерских брендологов. И правильно сделали.
В язык войдут новые мемы – и агрессивные по своей смысловой нагрузке, и веселые, запоминающиеся, яркие по форме, и никуда из языка не денутся. Это не плохо и не хорошо, просто факт. Грустно, конечно, что агрессии добавилось, но изменить эту ситуацию мы не можем. Язык развивается через живую речь, через массовое слово, и куда-то от этого деться не представляется возможным. Языковая игра все равно победит. Она у нас слишком агрессивная, да, но это нормальная реакция на бизнес-жадность, неприкрытые политические интересы и желание заработать 7 миллионов на голубом кружочке. Теперь вся страна будет в мемах, касающихся названий городов. А они запомнятся и никуда не уйдут из языка, потому что у них очень устойчивая, построенная на иронии и языковой игре форма».
Фото: ФедералПресс / Елена Майорова