Уральские ученые обратили внимание на то, что в русскую разговорную речь активно проникают психологические термины: россияне все чаще говорят о депрессиях, токсичности и буллинге. Личным взглядом на то, что заставляет придумывать новые слова для описания конфликтов и почему стоит ожидать дальнейшей экспансии «новой эмоциональности», с «ФедералПресс» поделилась декан филологического факультета УрФУ Анна Плотникова:
«В своей научной деятельности я занимаюсь изучением конфликтов, в первую очередь тех, которые из области межличностных отношений переходят в плоскость судебного разбирательства. Это конфликты, связанные с оскорблениями, а также защитой чести, достоинства и деловой репутации. Исследование конфликтной коммуникации позволило мне обратить внимание на процессы, связанные с формированием языка «новой эмоциональности», как ее называют некоторые психологи в своих исследованиях.
В целом мы стали больше и чаще обижаться. У нас даже возникли новые жанры, например, жанр публичного извинения. Появились информационные и мировоззренческие угрозы, которые получили в языке особые названия: буллинг, кибербуллинг, троллинг, шейминг, газлайтинг – и их становится все больше. В основном они заимствуются из английского языка. И огромное количество слов сейчас называют человека как психологического агрессора. Для меня удивительным было появление слова «абьюз»: мне казалось, что оно не задержится в языке, так как есть слово «оскорбление». Но у слов «абьюз» и «абьюзер» есть смысловые оттенки: это не просто оскорбление, а оскорбление, связанное с психологическим насилием, насилием над личностью. Сейчас эти слова из социальных сетей, из какого-то разговорного дискурса перешли и в публицистику.
Обилие слов, связанных с конфликтом и речевой агрессией, обусловлено тем, что мы стали больше общаться, а наши конфликты приобрели публичный характер. Если раньше соседи ссорились, то это не выходило за пределы межличностного общения, а сейчас эта ссора зачастую записывается на телефон, выкладывается в Сеть. В социальных сетях тоже происходят обсуждения речевых конфликтов.
Мы стали очень чувствительными и беззащитными в психологическом плане – по крайней мере, об этом говорит наш язык. Появляются слова, которые перешли из психологической терминологии в область обыденного. Например, депрессия – это обозначение болезни, но сейчас человек говорит «я в депрессии», имея в виду просто пониженный фон настроения. «Когнитивный диссонанс», «разрыв шаблона», «токсичные отношения», «фрустрация», «выгорание» – все эти слова из области психологии переходят в обыденную речь.
Ирина Борисовна Левонтина совершенно правильно отмечает изменения в значении слова «комфортный», расширение его употребительности. Человеку хочется жить в комфортной среде, в комфортных обстоятельствах, хочется психологического спокойствия, и на этом фоне замечается все, что его нарушает. Язык так устроен, что он в малой степени фиксирует то, что нормально и обыденно, но хорошо реагирует на то, что выходит за пределы нормы. Поэтому конфликтная лексика и представлена большим количеством слов.
Я думаю, что дискурс «новой чувствительности», «новой эмоциональности» будет развиваться. Это связано с осознанием уязвимости человека в современном мире, где он оказывается не вполне защищенным от информационных угроз: фейков, психологического насилия. И язык будет фиксировать стремление человека зафиксировать конфликт и показать, что он ему неприятен».
Фото: ФедералПресс / Евгений Поторочин