Государство заботится о разных категориях граждан в зависимости от их статуса, возраста, наличия детей и прочих социальных факторов. За занавесом, как ни странно, внезапно остались люди в возрасте от 40 до 50 лет. В свое время они вели успешный бизнес, но в силу разных причин оказались у разбитого корыта. Как правило, виной этому стали внешние экономические факторы. Поколение пассионариев, которое пыталось изменить мир, но что-то им в итоге помешало. Кто они, как живут, чем занимаются и почему стали находить себя в общественной и даже политической жизни – в материале «ФедералПресс».
Жизнь в эпоху перемен
«Институт банкротства до сих пор не выполняет должным образом свои функции». Эксперт о проблемах МСБ
Историк, автор знаменитой работы «Пассионарная теория этногенеза» Лев Гумилев утверждал: «Пассионарность никак не связана с этикой и в равной степени приводит человека к преступлениям или подвигам, к разрушениям или созиданию и творчеству. Единственное, что исключает – равнодушие». По его мнению, развитие любого этноса находится в прямой зависимости от усиления или ослабевания явлений пассионарности. Яркий пример – начало XX века: смена парадигм государственной власти, создание систем, построенных на принципиально иных способах управления (на тот момент Советский Союз), расцвет поэзии, искусства, науки, несмотря на войны, мировые, локальные, гражданские. Именно тогда были заложены многие научные разработки, плодами которых мы пользуемся до сих пор, – компьютеры, искусственный интеллект, достижения в области покорения космоса.
Начало XXI века было для России примерно таким же. Слом общественной системы, распад СССР, локальные войны, техническая революция. В жизнь яростно ворвалось поколение, рожденное в 60–70-е годы прошлого века. Классическое советское образование, помноженное на колоссальный опыт выживания в 90-е годы – перестройка, «стрелки»-«крыши», галопирующая инфляция и дефолт, войны и отсутствие правил. Это поколение сотворило новую страну, и вдруг... стало никому никому не нужным.
По словам эксперта по коммуникативному управлению Сергея Беседина, это поколение стояло у истоков создания многих отраслей, которые сейчас являются чем-то естественным: реклама, маркетинг, PR, медиа, выставочная деятельность, бизнес-обучение, логистика, ретейл и многое другое. Эти люди были первопроходцами, а сферы в геометрической прогрессии развивались исключительно благодаря их предпринимательской жилке. «Нам было интересно. И мы точно знали, что спину не прикроет никто. Работа на пределе и кураже, желании сделать круто. И в этом смысле мы были пассионариями. Безусловно. По большому счету все, что делается сейчас, – просто оцифрованные идеи, придуманные в прошлом веке. Акцент на техническую сторону прогресса, алгоритмизация всего и вся приводит к укреплению системы и схлопыванию инициативы, предпринимательской, в том числе. Но без настоящей творческой свободы система сожрет себя сама», – говорит Сергей Беседин.
Пять историй от «бывших»
Причин, по которым людям приходится круто менять жизнь, много. У предпринимателей их гораздо меньше. В лидерах рейтинга – потеря денег или потеря интереса. К бывшим предпринимателям относятся настороженно работодатели и неоднозначно – окружающие. Несколько историй о жизни «после».
Роман Ш., Жигулевск, ремонт компьютеров: «Мы с семьей специально переехали в Жигулевск – очень понравилась природа. Родом я из Томска, некоторое время жил в Тольятти. Компьютеры – это мое. Здесь я профи. Сначала работал по найму, но в какой-то момент понял, что больше не могу быть в этой системе, – душно. Решил открыть свое дело. Для меня качество всегда было на первом месте, поэтому закупил самое лучшее оборудование. К сожалению, после нескольких лет работы понял, что мои усилия бессмысленны. Уровень жизни населения падает, люди ужимаются как могут. Зато налоги и аренда исправно растут. Пришлось закрыться и возвращаться в наем, у меня трое детей. Жаль, конечно, но я нашел себя в общественной деятельности. Заставляем администрацию и чиновников решать проблемы горожан. Пишем иски, привлекаем внимание через соцсети. Немало делаем, и даже получается. Нет, у нас не партия, скорее движение».
Елена Ш., Самара, торговля: «Всегда хотела работать на себя, и как только появилась возможность, открыла магазин. Бижутерия, косметика – все, что надо для красоты. Сначала сама ездила в Москву, привозила товар, потом уже перешла на договора с поставщиками. Даже второй магазинчик открывала. Но после 2014 года денег в Самаре стало совсем мало, не до красоты. До последнего пыталась спасти бизнес, но пришлось закрыться. Ушла работать помощником юриста, к мужу. Я же люблю с людьми общаться, а сбор информации – это сплошное общение. В последнее время все больше дел, связанных с защитой прав предпринимателей. Даже удалось выиграть дело у администрации Самары о переносе «Красной линии». Хотя, конечно, скучаю по своему «красивому» бизнесу».
Сергей К., Новокуйбышевск, производство пищевых продуктов: «У меня было мясоперерабатывающее производство, где производился десяток наименований полуфабрикатов. И поверьте, было вкусно и качественно, потому что для своего города делал. Продавал и в рознице, и в своей сети магазинов (как-то само вслед за производством открылось). Потом пришел федеральный ретейл, и нас с рынка просто выкинули. Сначала производство закрыл, потом магазины. Самое обидное – городская администрация сделала вид, что не заметила потери бойца. А у меня, помимо качественной продукции, еще и рабочие места для местных были. Но всем все равно, они только консультации и кредиты могут предлагать. Но нормальным бизнесменам это не нужно. Кредиты я их не брал и брать не собираюсь. Что надо делать? Надо пересматривать Налоговый кодекс, а не кошмарить малый бизнес. Сейчас я хочу просто отдохнуть, побыть с семьей. Что потом, пока не думал».
Владимир П., Тольятти, консалтинг: «Работал и по найму, и на себя. Ну как на себя – ко мне обращались, когда надо было открыть филиал компании в области. Подобрать помещение для склада, торговых точек, организовать логистику, подобрать и обучить персонал, договориться с сетями. И знаете, в последнее время повторялся один и тот же сценарий. Я за полгода налаживал работу филиала, он начинал приносить прибыль. Из центра назначали директора – и все шло коту под хвост. Начиналось выкачивание бабла из филиала. Сотрудников сажали на проценты вместо оклада, вводилась жесткая и бессмысленная система штрафов, продажи падали. А от меня требовали прежних результатов и даже больше. Надоела эта нервотрепка – ушел работать в такси. Вот в данный момент не жалею, здесь столько интересного наслушаешься».
Ольга П., Самара, проектная деятельность: «Работала в издательстве, карьерный рост – от нуля до второго человека после собственника. Получив должность замдиректора, поняла, что потолок, расти некуда. Первое мое дело, рекламное агентство, прогорело. Теперь даже смешно вспоминать, а тогда я год себя из депрессии вытаскивала: реально жизнь была тяжким бременем. Но надо было есть и кормить детей. Так что начала новый карьерный путь с продавца одежды. Потом пришла в себя и понеслось – пара издательских проектов, обучение в смежной сфере. Сейчас занимаемся маркетингом, делаем рекламные кампании. Команда, кстати, подобралась сплошь из бывших замов – директоров, закрывших свои компании. Все на ИП, по мере необходимости подключаемся. Нам так работать гораздо удобнее. В общественной жизни участвуем, кто-то и о политической карьере задумывается. Нет, в классические предпринимательские сообщества не вступаем, бесполезные они. У нас своя организация намечается, неформальная, но активная».
Бизнес или политика?
По мнению Ирины Дегтевой, директора кадрового агентства «Алгоритм успеха», ситуация для бывших предпринимателей в возрасте 40–50 лет, классическая. Найти работу по найму шансов мало, и сейчас многие из специалистов в возрасте 40+ не востребованы. Хотя имеют за плечами богатый опыт работы. «Дело в том, что руководителям большинства компаний сейчас меньше 35 лет, и они стараются не брать на работу тех, кто старше. Неосознанный страх – не справится с подчиненными. Плюс, точнее минус, – завышенные требования к соискателям. Хотят очень много, но готовы при этом платить копейки. Это называется «испытательный срок». А то, что людям во время этих двух-трех месяцев надо чем-то питаться и семью кормить, никого не волнует. При этом и сами соискатели понимают, что профессиональные компетенции выше требующихся. И втиснуть себя в рамки, не проявлять инициативу очень сложно. Overqualified (сверхквалифицированный – англ.). Сегодня это минус, а не плюс», – говорит Ирина Дегтева.
Только единицы рискнут взять в компанию человека, который может перевернуть мир: он непредсказуем, своенравен, имеет навыки критического мышления и стратегического планирования. Но, по словам политолога Павла Туркова, в большинстве такие люди стали неугодны и неудобны системе. Именно поэтому их выводят из игры любыми методами – экономическими или социальными. И наблюдается тенденция, что эти люди приходят к общественной деятельности. «Меры поддержки либо для молодых, либо пенсионерам. Я много общаюсь с предпринимателями, и скажу честно, что настроение скорее депрессивное. Люди не понимают, что делать, экономический спад приводит к разорению. Официальные сообщества предпринимателей – ассоциации, торгово-промышленные палаты – настолько формальны, что туда идти не хочется. Есть попытки уйти в неформальные сообщества, даже не в политику. Но пока они слабые. С другой стороны, лидеры уже намечаются, причем они как раз и занимаются общественной деятельностью, борются за права граждан. Да, это сложно, но без этого еще сложнее», – отмечает политолог Павел Турков.
Эксперт задается главным вопросом: если это поколение стало невостребованным в бизнесе, далеко не исключено, что оно применит свои практики и энергию в политике.
Фото: ФедералПресс / Выиктор Вытольский