Уполномоченный по правам человека – значимая должность с точки зрения региональных процессов управления и организации работы ведомств. Человек, который ее занимает, должен служить элементом балансировки и связующим звеном между людьми, местной властью, надзорными и правоохранительными органами. В Прикамье омбудсмен, наоборот, выступает дестабилизирующим фактором. Подробности – в материале «ФедералПресс».
На этой неделе прикамский уполномоченный по правам человека 43-летний Павел Миков во главе комиссии выезжал на встречу с жителями домов в микрорайоне Запруд, в которых давали квартиры детям-сиротам. К уполномоченному и чиновникам вышли три десятка человек с детьми. Почти все они были без средств индивидуальной защиты (СИЗ) – масок и перчаток. Однако, введенный в Пермском крае 2 апреля режим полной самоизоляции запрещает массовые мероприятия и разрешает выход на улицы только по неотложным делам с обязательным использованием СИЗ.
Случился конфуз – человек, призванный отстаивать права и закон, нарушил указ главы региона и поставил собравшихся людей под угрозу заражения коронавирусной инфекцией. Краевой Роспотребнадзор отреагировал предписанием Микову больше не проводить массовые мероприятия (скриншоты предписания были размещены в ТГ-канале «СоленыУши»).
«Ответственные и обремененные властными полномочиями лица в непростых условиях ограничений должны быть образцом для подражания. А здесь мы видим обратную картину, которая подрывает доверие к органам власти в целом», – сформулировал причины всеобщего негодования политконсультант Сергей Иванов.
Но еще больше поступка изумил ответ омбудсмена надзорному органу. Он был, во-первых, публичным, во-вторых, наглым по форме. В полном объеме пресс-релиз опубликован на официальном сайте прикамского омбудсмена. Представляется, что ключевым тезисом ответа был следующий (цитируем дословно): «Уполномоченный по правам человека в Пермском крае осуществляет свою деятельность самостоятельно и неподотчетен каким-либо государственным органам, органам местного самоуправления и должностным лицам, в пределах компетенции установленной федеральным и краевым законами, регламентирующими деятельность уполномоченных по правам человека, и позволяют Уполномоченному самостоятельно выбирать формы реагирования на нарушения прав человека».
Уж послал – так послал!
Для понимания важно подчеркнуть еще два момента, прозвучавшие в пресс-релизе. Первый: причиной выезда в «сиротские дома» было названо обращение жителей, столкнувшихся с трудностями из-за введенных ограничений, и их неспособностью самостоятельно себя защитить. Второй: Павел Миков, как и приглашенные представители органов власти, были в СИЗ. А отсутствие средств защиты у людей иллюстрирует бедность лиц из числа детей-сирот и бездействие «ответственных ведомств».
Между тем, в регионе создан краевой фонд по борьбе с коронавирусом, средства которого идут на приобретение медтехники, лекарств, СИЗ, поддержку многодетных семей. В апреле из фонда в медучреждения, где лечат COVID-19, поставили более 1 млн масок. Полученные от благотворителей 50 тысяч масок фонд передал общественным и волонтерским организациям. Только за один апрельский уикэнд сотрудники полиции раздали жителям региона 15 тысяч масок. По идее, Павел Миков мог бы пролоббировать отправку части СИЗ своим подопечным. Его голос наверняка был бы услышан также, как голоса медиков и волонтеров. В каком качестве он был бы полезнее всем – и краевым структурам и нуждающимся в защите прав – в качестве стороннего критика или активного модератора процесса?
«Согласен, что уполномоченный по правам должен выступать неким стабилизирующим фактором, как это всегда удавалось предшественнице Микова Татьяне Марголиной. А в истории противостояния Микова и Роспотребнадзора виден явный перегиб и отчасти злоупотребление правом со стороны омбудсмена. Думаю, не стоит переходить грань, когда полномочиями омбудсмена можно оправдывать что угодно», – считает политтехнолог Олег Борисенко.
Эксперт не стал отвечать на вопрос, на сколько Миков адекватен занимаемой должности, но подчеркнул, что не видит участия омбудсмена в других значимых вопросах, где нарушаются права человека. Таких, как ограничения на оказание медпомощи для тех, кто не болеет COVID-19.
«Отмена плановых операций и стоматологической помощи вне экстренных случаев – насколько это соотносится с правами человека? В любых карантинных мероприятиях ущемляются права людей, но важно не перегибать палку, грамотно соотнести их интересы с мерами профилактики распространения коронавирусной инфекции. Именно здесь мне хотелось бы видеть позицию Микова, здесь он был бы полезен для соблюдения баланса. В текущей ситуации, мне кажется, омбудсмен занимается не вполне тем, чем надо», – резюмировал Борисенко.
Заметим, что Павел Миков многократно вызывал удивление и раздражение фактами своей биографии, оценками и поступками. Он – член пермского отделения общества «Мемориал». В 2005 году Миков стал стипендиатом Международной программы американского благотворительного Фонда Форда, который, согласно уставу, финансировал программы в поддержку демократии, продвижения международного сотрудничества и человеческого развития. Спустя десять лет деятельность фонда была объявлена нежелательной на территории России. Но задолго до того, в 2008 году, Миков был назначен детским омбудсменом Пермского края.
Девять лет работы Микова уполномоченным по правам детей выглядят неоднозначно. Прикамское отделение РВС (организация «Родительское всероссийское сопротивление») в 2014 году распространило доклад на тему, почему Миков не должен быть детским омбудсменом. Авторы доклада пришли к выводу, что взятый Татьяной Марголиной (на тот момент – прикамский омбудсмен) и Павлом Миковым курс официальной детской правозащиты «усиливает регрессивные явления, не соответствует нормам общественной морали и политически деструктивен».
Самым резонансным скандалом, связанным с детским омбудсменом Миковым, стало дело с изнасилованиями в Пешнигортском детском доме в 2013 году. Первой реакцией Микова было заявление, что изнасилований не было. Второй – заявление, что две девочки (тринадцати лет – прим. ред.) вступили в половые отношения со сверстниками с обоюдного согласия и не являются жертвами. Правоохранительные органы посчитали иначе. На момент подготовки доклада было известно о семи уголовных дел по ситуации в Пешнигортском детском доме: шесть по групповым изнасилованиям несовершеннолетних, одно в отношении директора за сокрытие информации об особо тяжком преступлении. Одного такого эпик-фейла было достаточно для добровольной отставки в силу понесенных репутационных потерь.
Однако в 2017 году Павел Миков при поддержке Татьяны Марголиной занял пост краевого уполномоченного по правам человека, который Марголина занимала на протяжении почти тринадцати лет. Практически всей своей карьерой в системе омбудсменов Миков обязан Марголиной. Она могла пролоббировать своего протеже, потому что в отдельно взятом регионе превратила формальный институт уполномоченного по правам человека в реально действующую силу. Марголиной удалось почти невероятное – быть политическим тяжеловесом, занимая пост омбудсмена. Она опиралась на двадцатилетний советский опыт комсомольской и партийной работы, пятилетний опыт работы замгубернатора Трутнева, колоссальный уровень контактов и всеобщее уважение. Но важнее, что Марголина реально выстраивала площадки для обсуждения проблем и коммуникации для их решения. Миков ничем из этого списка похвастаться не может, наоборот, неадекватными реакциями он рекрутирует армию своих недругов.
«ФедералПресс» попросил Татьяну Марголину прокомментировать конфликт Микова с Роспотребнадзором. Экс-омбудсмен, во-первых, высказал сожаление, что проблемы людей, имеющих статус детей-сирот, оказались на втором плане и затерялись на в фоне обсуждения в прессе действий омбудсмена. Во-вторых, она выразила тревогу по поводу позиции Роспотребнадзора.
«Важно, что поднимается вопрос статуса и полномочий института уполномоченного по правам человека. Это – особый самостоятельный независимый институт, а аппарат уполномоченного – госорган. В указе от 2 апреля сказано, что государственные и муниципальные органы должны сами обеспечить свой режим функционирования соразмерно обстоятельствам в связи с коронавирусом. И уполномоченный перевел прием граждан в удаленный формат. Но относительно острых ситуаций и массовых нарушений прав граждан уполномоченный вправе сам определять свои действия, и он их определил. Организаторы выезда не планировали никаких собраний и встреч. Люди, увидев узнаваемый лица, скорей всего подходили сами. Омбудсмен не мог исключить возможность их подхода, здесь нет его вины. Сам факт реагирования Роспотребнадзора на действия уполномоченного мне кажется очень тревожным. Есть договор между уполномоченным и Роспотребнадзором о совместной работе по защите прав граждан. Мне кажется, что партнеры по защите прав граждан должны работать несколько в ином формате, чем строгие уведомления», – пояснила Татьяна Марголина.
Да, комментарий получился длинным, но исчерпывающим примером, какой должна была быть реакция Микова. Может ли он перевести конфликтный стиль работы в конструктивный? Есть сомнения. Достаточно вспомнить его ответ модератору «Семейного форума» на просьбу соблюдать регламент выступления. «У нас уполномоченного по правам человека не принято останавливать», – парировал Павел Миков. Это неверная оценка для человека, чуть менее чем полностью зависящего от покровительства госпожи Марголиной. Еще вопрос – хватит ли ей ресурсов и готовности пожертвовать частью своей репутации, чтобы через два с половиной года пролонгировать пребывание Микова в статусе краевого омбудсмена. А желающие остановить Микова уже давно выстроились в очередь. Тот же Роспотребнадзор вполне может предъявить ч. 2 и 3 ст. 6.3 КоАП РФ о нарушениях и причинении вреда здоровью в период режима чрезвычайной ситуации или при возникновении угрозы распространения заболевания. А там для должностных лиц предусмотрен штраф до полумиллиона рублей или дисквалификация сроком до трех лет.
Фото: ombudsman.perm.ru