19 августа исполняется 30 лет со дня событий, получивших название ГКЧП. Государственный комитет по чрезвычайному положению просуществовал три дня. Но даже спустя три десятилетия нет однозначного мнения, что это было: попытка реставрации Советского государства, провокация или последний порыв политических неудачников. Как виделись эти три дня не из кремлевских кабинетов, а глазами простых жителей Иркутска – в материале «ФедералПресс».
Похождения бравого проводника Шмидта
19 августа 91-го года нынешний известный политолог, блогер и историк Сергей Шмидт еще и не мечтал о собственной публичности. Мало того, тогда публичность 20-летнему студенту скорее мешала. Как обычно, летом студент 4-го курса истфака Сережа Шмидт подрабатывал проводником поезда Адлер – Иркутск. Вспоминает: после смены лег отдохнуть, и его разбудил напарник. Он и сообщил, что в Москве переворот, власть взял ГКЧП.
«Напарник говорит: государство возглавил Геннадий Янаев. Я тогда политикой не интересовался и с трудом мог сказать, кто это такой. Хотя это был вице-президент СССР, второе лицо в государстве. И факт, характеризующий ГКЧП: во всем плацкартном вагоне не нашлось ни одного человека, который бы знал, кто такой Геннадий Янаев! Это важно для понимания причин провала ГКЧП: у них не нашлось людей, обладающих авторитетом, волей, харизмой или элементарной узнаваемостью среди простых людей. Это, конечно, не единственная причина, но немаловажная»,– вспоминает будущий политолог.
Впрочем, на тот момент и пассажиров вагона, и проводников волновал другой вопрос: действует ли в Иркутске комендантский час? О его введении ходили слухи. Поговаривали и о том, что из Читы в Иркутск выдвинулась танковая колонна. Однако, подъезжая к вокзалу Иркутска, путешественники увидели фары движущихся по мосту легковых машин: город жил обычной жизнью.
Приключения Сергея Шмидта на этом не закончились, и он оказался одним из немногих иркутян, задержанных милицией в эти три августовских дня. Каверзность момента в том, что, как и большинство проводников, Сергей Шмидт вызвался провезти с юга в Сибирь 300 килограммов фруктов. Сама операция прошла успешно, но на разгрузке что-то пошло не так. Штабеля ящиков на перроне заметили милиционеры. Выяснить из какого вагона груз не составило труда, и проводника задержали.
«Меня проводили в отделение милиции. Как сейчас помню: какой-то капитан милиции меня стыдил, говорил, что потом моя же мама пойдет на рынок в трое дороже эти же фрукты покупать, взывал к совести. Потом добавил, что власть переменилась, и что теперь порядок наведут. Потом владельцы груза дали ему взятку, по-моему, четыре ящика груш, и твердый государственник сменил окрас. Протокол о моем задержании уничтожили, а меня отпустили»,– вспоминает Сергей Шмидт.
А вечером 21 августа в Иркутске был большой концерт Бориса Гребенщикова и призывы молодежи идти на защиту Дома Советов в областном центре и Юрия Ножикова. В дальнейшем Юрий Абрамович стал первым всенародно избранным губернатором, а за Домом Советов закрепилось негласное название «Серый Дом».
Борьба за желудки
Андрей Фомин встретил 19 августа в должности главного редактора информационной передачи «Курьер» на областном телевидении. ГКЧП выдернул его из больничной койки. Журналист вспоминает: в городе царила растерянность. Причем если небольшая, но наиболее пассионарная часть молодежи была готова идти на баррикады, то основная масса и люди постарше заняли выжидательную позицию.
«Сейчас даже забавно слушать воспоминания некоторых очевидцев тех событий: дескать, все как один готовы были отстаивать Ельцина и Ножикова, если говорить про Иркутск. Да, небольшая часть активной молодежи, может, действительно и была готова. Но большинство людей были в растерянности. Да, всех достал тот бардак, который тогда творился в стране. Но в ГКЧП в основном вошли военные, а мы имели советское образование и хорошо знали про Хунту, режим черных полковников и прочие военные диктатуры. Это настораживало. Да и в самом Доме Советов не было единства, чиновники не знали, кого поддержать»,– вспоминает Фомин.
По мнению Андрея Фомина, 19–21 августа в Иркутске прошли не под знаком политических чаяний и лозунгов. Людей больше интересовала бытовая сторона вопроса.
«Тогда на областном телевидении по четыре месяца не платили зарплату. В свободное от работы время я ходил разгружать вагоны. Сейчас даже забавно вспоминать, я уже тогда был узнаваемым журналистом, ведущим. И вот я таскаю коробки с продуктами, сигаретами из вагона, а меня такие же грузчики узнают, здороваются»,– вспоминает журналист.
По мнению Андрея Фомина, именно эта бытовая неустроенность, граничащая с нищетой, стала и причиной возникновения ГКЧП, и одной из причин его провала. Людям было не до политики, каждый находился на грани выживания, и его интересовали более приземленные вещи. Показательный пример, в разгар волнений кто-то запустил слух, что в магазине в продаже появились сосиски. И комментарий иркутянина: «Вот и хорошо, что ГКЧП, теперь может продукты появятся». Но ни ГКЧП, ни команда Ельцина сиюминутно этих запросов удовлетворить не могли. Победа оказалась на стороне небольшой, такой же голодной, но активной части общества.
Цирк Лебединое озеро...
Нынешний депутат законодательного собрания Иркутской области Антон Романов уже тридцать лет назад носил в кармане мандат народного избранника. Августовский путч 39-летний депутат Иркутского областного совета наблюдал в его эпицентре.
«Как только мы получили известие о ГКЧП, я вылетел в Москву. Мы в Иркутске обладали информацией очень отрывочной и разрозненной о событиях в столице. Было понятно, что судьба Родины меняется, но в какую сторону было неясно, и от этого еще более тревожно. Я вылетел, чтобы на месте понять, что на самом деле происходит. Не скрою, я и мои единомышленники готовы были поддержать ГКЧП. Но в Москве я увидел настоящий цирк. Танки в центре столицы, различные националисты со своими лозунгами, ужас! И полная растерянность и невладение ситуацией со стороны ГКЧП. Ну так перевороты не делаются, все происходящее напоминало какую-то провокацию. Я и сейчас думаю, что ГКЧП было провокацией для того, чтобы окончательно добить Советское государство. Мы не стали принимать участия в этом цирке»,– вспоминает Антон Романов.
Депутат-коммунист считает, что ГКЧП был обречен изначально в силу того, что для этого он и задумывался. Кроме того, по мнению Романова, к августу 1991-го года советский строй потерял базис – Совет народных депутатов СССР. Последний его созыв избирался уже не прямым тайным голосованием. Каждое объединение направляло своих депутатов, что исказило саму суть представительной власти.
У каждого очевидца тех событий свой взгляд на них и свои воспоминания. Сходятся они в одном: август 91-го стал водоразделом, который резко изменил вектор истории государства. 22 августа возврат на прежний курс уже был невозможен. А впереди страну ждал еще и октябрь 93-го.
Фото: wikipedia.org