В России собираются изменить работу ФСИН и создать систему адаптации для бывших заключенных. Президент Владимир Путин на встрече с главой Минюста поддержал идею о создании службы пробации на базе ФСИН. Соответствующий законопроект будет направлен в Госдуму и реализован к середине 2023 года. Президент согласился и с предложением ввести должность замгендиректора во ФСИН, который будет курировать работу службы пробации. Глава Совбеза Дмитрий Медведев также сообщил о необходимости перемен в уголовно-исправительной системе. Он призвал увеличить финансирование на перестройку ИВС и СИЗО по современному образцу. О том, какие перемены ожидают систему исполнения наказаний и как изменится жизнь бывших заключенных, – в материале «ФедералПресс».
Начало перемен
Перемены в структуре службы исполнения наказаний начались после публикации общественного проекта Gulagu.net (внесен в реестр иноагентов) о пытках в Саратовской ОТБ в октябре 2021 года. Правозащитники распространили более 100 гигабайт видео с пытками и потребовали провести расследование. В результате скандала президент России отстранил от должности главу ФСИН Александра Калашникова, а на его место назначил Аркадия Гостева, который ранее занимал пост заместителя МВД России. Далее последовало изменение законодательства и в Госдуму внесли законопроект, расширяющий понятие пыток и ужесточающий наказание за их применение. Парламентарии внесли изменение в статью 286 УК РФ – «Превышение должностных полномочий с применением пытки». Появилось определение понятия пытки и увеличился срок наказания до 12 лет.
Законопроект против пыток должен рассматриваться в первом чтении во второй половине февраля, однако МВД России выступает против ряда положений в нем. Ведомство настаивает на том, чтобы не вносить поправок о психологическом насилии, угрозах и побоях заключенных.
«А мы настаиваем, чтобы появилась отдельная статья в законопроекте – пытки. Мы предполагаем, что это будет удар по всей следственной системе, так как «дознание – царица доказательств». Однако если человек не будет признавать свою вину под влиянием пыток, то таким образом мы вовсе обессмыслим их. Силовики будут понимать, что такой метод дознания нерабочий», – сообщила «ФедералПресс» член СПЧ Ева Меркачева.
Помимо инициативы о недопустимости пыток, правозащитники совместно с ФСИН с конца 2021 года ведут работу над законопроектом о пробации бывших заключенных после освобождения. Официально о нем заявил глава Минюста на встрече с президентом Владимиром Путиным. В пресс-службе ведомства редакции «ФедералПресс» рассказали, что проект закона о пробации разработан с учетом индивидуальной программы для заключенных. Предполагается, что сотрудничество с кураторами сотрудников службы исполнения наказаний будет добровольным.
«Для них будут организованы восстановление и формирование социально полезных связей, содействие в трудоустройстве, получении образования, пособия по безработице, медицинской помощи, пенсионного обеспечения, социальных услуг, консультирование по социально-правовым вопросам, психологическая помощь», – отметили в пресс-службе Минюста.
Эффективность пробации будет оцениваться по ключевому показателю – снижению рецидива преступности. На сегодняшний день, по данным Минюста, число рецидивов в России более 44%. В СПЧ убеждены, что система пробации позволит свести рецидивы преступлений к нулю.
«Если человека будут поддерживать после тюрьмы, то рецидивов совсем не будет. На сегодняшний день человек после освобождения не знает куда ему идти, он может остаться без жилья, потому что у него долг огромный пока он сидел возник и жилье отобрали, мог потерять трудовые навыки. В тюрьме они шьют и шьют, а на воле с этим навыком не везде устроишься. Поэтому, при выходе на свободу, таким людям необходимо помогать», – считает Меркачева.
Все те же генералы в погонах
На сегодняшний день в СПЧ настаивают, чтобы помощь бывшим заключенным оказывали не только сотрудники ФСИН, но и правозащитники, члены НКО и социальные работники. По мнению члена ОНК Кировской области Олега Ткачева, государство должно помогать освободившимся силами других институтов, так как система ФСИН подразумевает, что помогать будут «те же самые люди в погонах, что и на зоне».
«В таком случае какой смысл выходить на волю, когда в твоей жизни будут участвовать те же самые генералы с тем же самым пониманием, как и что ты должен делать. Если бы у этих генералов было понимание, как и что делать на воле, они бы эти условия уже закладывали бы во время того, как люди отбывают наказания», – рассуждает правозащитник.
Он рассказывает, что бывшие осужденные выходят на свободу после длительных сроков и оказываются полностью оторванными от реальной жизни. Они спрашивают правозащитников о том, как заплатить за проезд, как покупать билеты на поезд и как пользоваться интернетом, который официально в колониях запрещен.
«Социальные службы отчитываются, что работают с заключенными, но по факту это не так. Те же профессии, которые им там даются, бесполезны. Взрослых мужчин учат швейному делу, а эти специальности были востребованы лет 30 назад. Всем им говорят: вставайте на учет в службу занятости, они предъявляют свою специализацию – швея, а спрос на нее сейчас минимальный», – продолжает Ткачев.
На практике Ткачева нередки случаи, когда люди, вышедшие на волю, не могут даже сориентироваться, как встать на учет по безработице. Это связано с тем, что, отсидев большой срок, они привыкли жить в неволе и к тому, что за них все решают сотрудники колонии. Некоторые из освободившихся открыто заявляют правозащитникам, что лучше пойдут на преступление и сдадутся в полицию, лишь бы снова оказаться в тюрьме. Там человеку все понятно, его точно накормят, в отличие от жизни на воле, где приходится принимать сложные решения самостоятельно.
Ткачев убежден: навыки, полученные в тюрьме, помогают только тем людям, кто не был социализирован и до нее, тем, кто рано ушел из школы и начал вести асоциальный образ жизни. Такие люди, попадая в тюрьму находятся в строгости и трезвости. В неволе им помогают получить первое специальное образование и рабочие специальности. Однако что тюрьма без дальнейшей социализации может дать человеку с высшим образованием, Ткачев ответить затрудняется. По его мнению, адаптация бывших заключенных должна начинаться в стенах колонии, только в этом случае у человека есть шансы вернуться в общество.
«Я думаю, сотрудники ФСИН не смогут обеспечить адаптацию бывших заключенных в силу профдеформации. Эта служба с «зоновской» системой мировоззрения, они понимают только слова – периметр, локальные зоны, содержать. Как ориентироваться в мире, где слишком много других правил, где высокая конкуренция, этого они не знают. Как они будут показывать, как жить на воле, мне сложно представить», – рассуждает правозащитник.
Ткачев ежемесячно посещает заключенных и отмечает, что за годы работы не увидел кардинальных перемен во ФСИН, несмотря на заверения высших органов власти. В первую очередь не меняются правила содержания заключенных. Их по-прежнему сажают в ШИЗО на 15 суток за нарушение формы одежды: расстегнута пуговица на робе или не заправлены штаны. Попасть на 15 суток можно и за то, что, проходя мимо осужденный не поздоровался с сотрудником ФСИН. Не меньше вопросов у правозащитника вызывает барачная система в тюрьмах, где охрана колонии не ночует в одном помещении с заключенными.
«С одной стороны, логично, что вопросы безопасности в ночное время администрация колонии делегирует кому-то из заключенных. Однако те люди, которые близки с администрацией, получают более привилегированное положение. Они более тесно взаимодействуют с администрацией, и тогда появляется вопрос уже к ней самой. Являются ли перевоспитатели сами социально ориентированными людьми в обществе?» – задается вопросом Ткачев.
Что думают сами бывшие заключенные?
Бывший заключенный Александр подтверждает «ФедералПресс», что отношения с администрацией колонии во многом определяют то, как будет сидеть человек на зоне и какие будут условия содержания. Мужчина провел в колонии строгого режима 11 лет, был осужден за бандитизм и разбойные нападения, на свободу вышел в 2020 году.
«Когда я отбывал срок, к нам приезжали в колонию правозащитники, но по факту им администрация показывала только хорошее. Если бы мы сказали то, как оно на самом деле обстоит, то потом пострадали бы от действий администрации: либо кого-то из нас бы в ШИЗО закрыли, либо увезли на совсем плохую зону», – объясняет Александр.
Сам бывший заключенный неоднократно сталкивался с противозаконными действиями сотрудников ФСИН, в том числе и пытками при выбивании показаний. В тюрьме же, вспоминает мужчина, он занял другое положение. У него был интернет, телефон и связь с родственниками и друзьями с воли. После окончания срока он начал искать возможности заработать честным трудом на свободе. Администрация колонии оплатила ему билет на поезд до места жительства и рекомендовала встать на учет по безработице. Александр зарегистрировался и стал ездить по адресам фирм, которые ему давали в службе занятости. Хорошие должности из-за судимости ему не предлагали, а те, что были, требовали работать сутками за низкую зарплату.
«Меня ничего не устроило, я не привык на кого-то работать, тем более руками. Благодаря личным связям только я кое-как адаптировался, приобрел себе машину и сейчас пытаюсь где-то что-то заработать. Пытаюсь без криминала, честно. Бывает, получается, бывает, что нет. Но до заключения жилось повеселее, а теперь сам народ поменялся, ценности поменялись. Раньше все по-братски можно было решить, а сейчас это стерлось и фигурируют только цифры. Без разницы, кем ты был, как ты жил, какие дела за тобой были, сейчас смотрят на твой карман», – рассказывает Александр.
После выхода на свободу мужчина поддерживает связь с некоторыми из заключенных и рассказывает, что многие из них опасаются выхода, так как не у всех есть дом и те, кто его ждут.
«Многие, кто освобождается идут в никуда, у них на воле никого не остается и большая вероятность, что их ждет прямая дорога в тюрьму. Для таких людей эта служба пробации была бы удачным вариантом. Я так понимаю, что им бы предоставлялись рабочие места и жилье, но тут надо понимать, что тогда бывшие заключенные опять оказываются под полным колпаком и контролем ФСИН. Есть те, для кого это нормально, но мне такой вариант не подходит», – говорит мужчина.
Он добавляет, что некоторым заключенным комфортнее обратиться в правозащитную организацию или религиозную, нежели к администрации колонии.
Кто сегодня помогает бывшим заключенным
В настоящее время в регионах России не так много общественных организаций, которые специализируются на помощи именно заключенным. В Москве и Московской области ситуация обстоит чуть лучше. Здесь действует Фонд помощи заключенным, куда может обратиться любой человек после заключения.
«Программы нашего фонда направлены на ресоциализацию, адаптацию заключенных к условиям жизни на свободе. Помимо этого мы выпускаем сборник НКО по всей России с контактами и видами услуг, которые они оказывают, и рассылаем этот сборник в библиотеки исправительных учреждений, чтобы у каждого осужденного был доступ к этой информации и он знал, куда там можно обратиться», – говорит член Общественного совета при ФСИН, президент фонда помощи заключенным Сюзанна Кирильчук.
Фонд защиты заключенных на сегодняшний день открыл 25 реабилитационных центров в женских исправительных колониях по всей стране. В эти центры женщины помещаются за полгода до выхода на свободу. Там у них условия проживания, близкие к домашним. Им помогают восстановить бытовые навыки или вовсе заиметь их. Пока такие центры созданы только для женщин, так как им сложнее адаптироваться, чем мужчинам. По словам Кирильчук, у женщин чаще проявляется беспомощность после пребывания в колонии, так как тюремный режим позволяет не брать ответственность за свою жизнь, ведь за них все уже определено распорядком дня.
При фонде помощи заключенным для женщин также работает реабилитационный центр «Аврора». В нем есть психологическая поддержка, помощь в трудоустройстве и обучающие курсы по флористике, стрижке и уходу за домашними животными, компьютерные курсы. Для бывших заключенных все услуги полностью бесплатны. Обратиться туда могут жители Москвы и области. Количество посетителей фонда около 400–600 в год. До недавнего времени фонд начал помогать и мужчинам. Для них устраивают встречи с работодателями, готовыми брать на работу с судимостью. Однако, по словам руководителя фонда помощи заключенным, зачастую сами бывшие осужденные не хотят работать, из-за отсутствия мотивации и желания к труду. Поэтому, готовить их к выходу нужно заранее и для этого можно использовать опыт и наработки НКО, которые уже существуют.
«Фонд помощи заключенным работает 20 лет, помимо него есть еще ряд организаций, программы которых уже доказали свою эффективность, но тем не менее существуют в рамках грантов и проектов. Хотелось бы, чтобы тот же реабилитационный центр имел постоянное финансирование и люди, которые этим занимаются, получали поддержку от государства на постоянной основе, а не только через гранты», – говорит Кирильчук.
Она добавляет, что в случае с пробацией ФСИН даже не нужно разрабатывать отдельную программу, так как можно собрать воедино опыт всех НКО и правозащитных организаций, работающих с бывшими заключенными.
Распределение федерального бюджета
Юрист Комитета против пыток (КПП; юрлицо комитета было объявлено иноагентом в РФ, сейчас организация работает без образования юрлица) Петр Хромов отмечает, что пока в России только НКО и выполняют те функции, которые возложат на службу пробации. Однако в большинстве своем эти правозащитные организации признаются иностранными агентами и силовые структуры не сотрудничают с ними, а потому, разрабатывают собственную программу адаптации.
«Сама по себе служба пробации – идея замечательная. Она действует в европейских странах и странах СНГ, но в России пока мы видим, что максимум, с чем может помочь социальная служба ФСИН, которая на деле уже существует, – это восстановить паспорт бывшему заключенному, если тот был утерян, и показать социальное кино», – говорит Хромов.
Юрист считает, что в целом инициатива Минюста по созданию службы пробации нацелена на перенаправление федерального бюджета. В частности, ведомство хочет передать службе пробации часть функций и перетянуть надзор от МВД за теми , кто освобожден по УДО. Член ОНК Олег Ткачев также считает, что новая служба только перераспределит бюджет и никак не поможет бывшим заключенным на свободе.
«Если эта служба попадет под государственную программу, то под нее будут выделяться деньги. Когда деньги пойдут потоком, а это в первую очередь наверняка квартиры для бывших осужденных, то там начнется коррупция. Я не верю, что сотрудник ФСИН будут отстаивать интересы вчерашних осужденных. Мне кажется, редкие положительные случаи утонут в потоке выделенных на эту службу денег», – считает Ткачев.
О дополнительном финансировании во ФСИН высказался в интервью российским СМИ глава Совбеза России Дмитрий Медведев. Он сказал, что надеется на расследование уголовных дел по факту пыток в Саратовской области, и заявил, что уголовно-исполнительной системе требуются финансы.
«Условия содержания должны становиться другими, это совершенно очевидно. Это, к сожалению, в том числе и экономический вопрос. Это не только вопрос идеологии, что тюрьма – это всегда кара. Это вопрос еще и финансов, потому что нужно выделить большие деньги, например, на то, чтобы изоляторы временного содержания, следственные изоляторы или колонии перестроить по современному образцу. Но этим нужно обязательно заниматься», – сообщил Медведевв интервью РИА Новости.
На момент публикации материала ФСИН не ответила на запрос «ФедералПресс» о сумме, выделенной на создание службы пробации. Известно лишь, что число сотрудников в новой системе составит около 50 тысяч человек.
«Мне кажется, что все якобы реформы во ФСИН, и после пыток, и служба пробации – связаны с тем, что ФСИН пытается поймать любую тему, где можно расширить свои полномочия или получить дополнительное финансирование. Точно также как когда заговорили о пытках в колониях, ФСИН сразу же предложила оснастить видеокамерами все помещения в колонии и попросила дополнительное финансирование в несколько миллиардов рублей. Поэтому, как и для чего на самом деле будут распределяться федеральные деньги во ФСИН, сказать сложно», – заключает Хромов.
Фото: Pravda Komsomolskaya / Russian Look / Globallookpress.com