В городе Полевском практически полностью заполнен пункт временного размещения беженцев: многие из них рассчитывают остаться в Свердловской области даже после окончания спецоперации. О том, что пережили обитатели ПВР во время боевых действий на Украине, как они добирались до Среднего Урала и как обустраиваются на новом месте, – в материале «ФедералПресс».
«Сюда доехали те, кому некуда деваться»
Оксана Павелко из Токмака в Запорожской области на Среднем Урале уже больше месяца. В Россию она приехала с 84-летним отцом и 17-летним сыном. Именно опасения за их жизнь побудили Павелко оставить дом. Ее отец за месяц до начала спецоперации неудачно упал и сломал несколько ребер: лечить его во время боевых действий было некому и нечем. А сына, несмотря на серьезные заболевания, после дня рождения могли забрать в армию. К тому же Токмак после его перехода под российский контроль обстреливали практически каждую ночь, летом начались перебои с газом и светом. Из более чем 30 тысяч жителей там остается лишь четверть.
«Мы наняли такси и приехали в Чонгар [Херсонской области], там волонтеры сказали, куда ехать дальше. Оттуда мы снова взяли такси до пункта временного размещения беженцев. Там мы пробыли одну ночь, затем поехали поездом в Екатеринбург. Отец оказался не единственным инвалидом: в поезде с нами были три колясочника, одна из них слепая. Но полвагона вышли по дороге: кто собирался за границу, кто еще куда-то. Сюда доехали те, кому действительно некуда деваться», – вспоминает Павелко.
Оксана уже успела получить временное убежище и сейчас проходит медкомиссию, чтобы работать на Северском трубном заводе. Ее сын поступил в техникум на оператора трубного производства, несмотря на то, что в Токмаке ему даже не выдали аттестат об окончании девятого класса. Отцу сделали срочное переливание крови: ситуация к тому времени была настолько тяжелой, что процедуру провели еще до того, как он получил российский полис. Вероятно, семья останется в России и после спецоперации – по крайней мере, до того, как юноша окончит техникум. О своем выборе Павелко не жалеет.
«В Польше, Чехии, Словакии, Германии я буду никем. А тут устроюсь и начну работать», – объясняет она.
«Господь закрыл глаза украинским силовикам»
Елена Погорелова жила в Славянске – это город в Донбассе, который до сих пор остается под украинским контролем. Она работала младшей медседстрой в психбольнице и собиралась досрочно выйти на пенсию. Но после начала боевых действий она вместе с мужем, 25-летним сыном и собаками Кнопой и Соломией отправилась в Россию. Больше всего опасений вызывала фильтрация в Запорожье: мужчин тщательно проверяют украинские силовики.
«Я не знаю, как мы прошли, видимо, Господь им глаза закрыл», – вспоминает Погорелова.
Без проблем проехали беженцы и пропускной пункт в Васильевке, где машины нередко попадают под обстрел. После этих приключений дальнейший путь до Полевского уже не вызывал опасений. Сейчас Елена устроилась соцработницей в частный пансионат на окраине Екатеринбурга, ее муж – оператором на кондитерскую фабрику. Сын проходит переподготовку для работы в частной клинике.
Погореловы пока не решили, будут ли возвращаться в Славянск после спецоперации. Пока их дом цел, но в любой момент он может исчезнуть с лица земли.
«Ехали подальше от атомной станции»
Пенсионер Юрий Федорук приехал из села под Энергодаром в Запорожской области с женой, дочерью, зятем, сватьей и двумя внучками. Еще одна дочь находится в другом ПВР в Арамиле, а третья пока осталась на родине.
«Ехали подальше от [Запорожской] атомной станции, ее сильно обстреливают. Мы и испугались, чтобы не произошло, как в Чернобыле», – говорит Федорук.
Кур и кроликов семья раздала соседям и знакомым, а маленького пса взяла с собой.
«Мы его когда просто дома оставляли, он плакал, у него слезы на глазах. Как родное существо бросить?» – объясняет он.
Федоруки ехали через Мелитополь, крымский Джанкой и Ростов-на-Дону. Свердловскую область они выбрали сознательно.
«Молодые посмотрели, что перспективы здесь лучше. Рядом город-миллионник, без работы не останешься», – рассказывает пенсионер.
Сейчас семья еще оформляет документы, но старшая внучка Федорука уже ходит в школу. Беженцы планируют оставаться на Среднем Урале и после спецоперации: жить здесь им нравится больше, чем в запорожской глубинке.
«Стремятся покупать собственное жилье»
По словам мэра Полевского Константина Поспелова, в местном ПВР поселились 27 человек, треть из них – дети. Градоначальник рассчитывает, что всем взрослым удастся найти работу: в городе 650 вакансий, зарплаты доходят до 60 тыс. рублей в месяц. Сами беженцы подтверждают, что проблем с заработками нет.
«Трое работают в негосударственных больницах, некоторые на завод оформляются. Один старичок из Мариуполя устроился сторожем. Он не может пока оформить пенсию: сгорели и трудовая книжка, и дом, и архив, и даже завод, где он работал. Но выплаты ему удалось оформить», – говорит Оксана Павелко.
Сейчас главная проблема беженцев – подготовка к зиме. Власти расселили ПВР в Нижнем Тагиле, так как он был рассчитан только на летнее время. Остальные пункты продолжат работу, обещает замминистра соцполитики Свердловской области Алексей Сабитов. Кроме того, идет сбор зимних вещей: их жертвуют и благотворительные организации, и простые уральцы.
Чиновник сообщил, что всего в регионе 1700 беженцев, но две трети из них прибыли самостоятельно или уже съехали из ПВР. Практически все планируют получать российское гражданство: ни одного отказа за несколько месяцев Сабитов не слышал. При этом обитатели ПВР Полевского «стремятся не снимать квартиры, а покупать собственное жилье и связать свою жизнь с городом», подчеркивает Константин Поспелов.
«Решили обогатить ваш генофонд», – смеется Юрий Федорук.
Фото: ФедералПресс / Ольга Юшкова
Спецоперация