В России проживают 47 коренных малочисленных народов. И самым многочисленным, по данным переписи 2010 года, остаются ненцы. Почти 70 % из них проживают в регионах «тюменской матрешки», в основном – на Ямале. Ранее «ФедералПресс» рассказывал о том, кто такие ненцы, об особенностях их быта и верований, а сейчас хотим подробнее рассказать о языке. Удивительно, что при всем влиянии цивилизации на современных ненцев, язык они пытаются сохранить. Как это удается – в материале «ФедералПресс».
О языке ненцев
Ненецкий язык принадлежит к самодийской группе уральской языковой семьи. Он включает в себя два диалекта: лесной и тундровый. Любопытно, что понимать друг друга представителям разных диалектов крайне проблематично.
Очень подробно об уникальном ненецком языке в проекте «Языки России» рассказывали лингвисты Светлана Буркова, Иван Стенин и Мария Амелина. К примеру, вот как объясняется колоссальная разница в лесном и тундровом диалектах.
Лесные ненцы долгое время не контактировали с тундровыми, и их язык сильно изменился под влиянием хантыйского языка. То есть диалекты настолько сильно стали различаться, что корректнее было бы считать их разными языками, утверждают некоторые специалисты.
Часто, когда говорят о ненецком языке, имеют в виду именно тундровый диалект.
Любопытно, что статус ненецкого языка закреплен законодательно в некоторых регионах: в Ненецком округе и на Ямале он может использоваться для делопроизводства.
Обучение детей ведется на ненецком в 20 ямальских школах: в 6 школах Ямальского района, 6 школах Надымского, 4 школах Приуральского, 4 школах Тазовского и в 7 школах Пуровского района (здесь есть классы на тундровом и лесном диалектах ненецкого языка).
На ненецком пишут литературные произведения, поют, используют его в СМИ. К примеру, старейшая на Ямале газета «Няръяна Нгэрм» (нен. Няръяна Ӈэрм) издается на ненецком языке. Это издание выходит с 19 апреля 1931 года.
Письменность и лексика
Своей письменности у ненцев не было до начала XIX века. Да и тогда опубликованные на ненецком тексты нужны были в основном для христианизации ненцев православной церковью.
Стандарты языка появились только во времена Советского Союза. А до этого существовали так называемые «тамги» – родовые знаки для обозначения собственности. В 1931 году в Ленинграде была создана первая письменность на ненецком языке. В это же время вышел первый букварь на ненецком языке Jadәj wada («Новое слово»).
Современный ненецкий алфавит был утвержден в конце 1950-х годов. Он представляет собой кириллицу, расширенную за счет буквы Ӈ и знаков: ” (глухой тасер, обозначает глухой гортанный смычный звук) и ʼ (звонкий тасер, обозначает звонкий гортанный смычный звук).
Любопытна и лексика ненецкого. К примеру, у ненцев найдется с десяток слов для обозначения нарт, полтора десятка – для названий снега, охоты, выделки шкур. То, какое слово используется в моменте, зависит от характеристик предмета. Вот, к примеру, какими словами обозначают оленей: ты – «домашний олень», сырэй – «двухгодовалая самка оленя», менаруй – «недрессированный кастрированный красивый олень старше 1,5–2 лет», халэӈгад – «олень, который ест рыбу».
Еще из интересного. Некоторое время назад антрополог Елена Лярская и учитель родного (ненецкого) языка из ямальского поселка Се-Яха Алла Вануйто составили любопытный список ненецких слов, которые, по мнению современных юношей и девушек, дают понимание того, как и чем живут ненцы.
В этом списке, к примеру, такие слова и выражения: ямдась (кочевать), туˮ (костер, очаг), мяд'тер (семья, или те, кто живут в чуме), вэнеко (собака), нибтăрава (обряд очищения от особого рода сакральной нечистоты).
Или вот еще любопытное слово – «ңавка», что означает ручной олень. Есть у ненцев практика выхаживания ослабленного или лишенного матери олененка. За ним ухаживают всей семьей, поят молоком, рыбьим бульоном, дают имя. А когда окрепнет, оленя выпускают в стадо. Говорят, что животное, выращенное людьми, становится своеобразным посредником между ними и стадом.
Мох сфагнум на языке ненцев звучит как «нярцу», и это особенное растение для ненцев. Он, к примеру, хорошо впитывает влагу. Именно по этой причине мох кладут в люльку младенцам. Когда семья перемещается по тундре в морозы, крайне важно, чтобы малыш оставался сухим – эдакий натуральный подгузник.
Молодые ненцы – о языке и традициях
Ямал считается регионом, где наиболее высока доля коренного населения, говорящего на родном языке. Согласно национальной переписи 2002 года, это 80 %. Тогда как средний процент говорящих на языках меньшинств в России не превышает 70 %.
Убедиться в этом корреспондент «ФедералПресс» смогла на встрече студентов-ненцев, которую организовали в областной общественной организации коренных малочисленных народов «Кедр» (объединяет взрослых и молодежь из числа КМНС Ямала, Югры и Тюменской области. – Прим. ред.).
Ребята приехали в Тюмень ради высшего образования. В офисе «Кедра» они встречаются для общения – обсуждают какие-то общие темы, играют в настольные игры.
Спрашиваю у ребят: «Собираетесь вернуться после учебы к себе?» «В тундру?» – уточняет Милана Ядне. Подтверждающе киваю. «Нет, – отвечает девушка. – А зачем же тогда учиться? Нет, нет. Родители сказали, что надо здесь устраиваться».
Другая девушка по имени Вера рассказала, что собиралась после учебы вернуться домой, выйти замуж, но родители отговорили: надо учиться и работать на большой земле. А вот Павел Айваседо из Пуровского района свои планы связывает с Ямалом. После получения диплома будущий эколог намерен вернуться домой. Одна из задач, которые он ставит перед собой, – защитить родовые кладбища ненцев от хозяйственной деятельности.
Все ребята провели детство в тундре, вели традиционный образ жизни, и каждый знает язык: кто-то только хорошо понимает, а кто-то и говорит отлично. Рассказывают, что языковые трудности есть у людей из разных районов проживания. Валерий Яптик и Ростислав Худи – земляки, оба из Ямальского района, по нашей просьбе они продемонстрировали беседу на ненецком языке.
«Язык – лицо нации»
Ребята признаются, что без практики язык забывается. Все труднее становится свободно говорить на нем. Об этом же в разговоре сказал и ямальский певец Геннадий Салиндер. Уже много лет он поет на ненецком. Рассказывает, что в основном выступает на Ямале, но удавалось исполнять композиции в Санкт-Петербурге и Москве на фестивалях.
— Молодежь, да, сейчас меньше говорит на родном языке. Многие ведь ведут оседлый образ, живут в цивилизации – в городах, поселках городского типа. Навыки теряются, потому что нет практики.
А вы сам насколько хорошо говорите?
— Я больше понимаю, чем говорю. На работе вот у нас все русскоговорящие. Я практикуюсь, по сути, на сцене – во время выступлений, общения со зрителями.
Часть молодых ненцев отходят от традиционного уклада жизни. Но кому-то надо сохранять культуру, язык. Старики ведь не вечные.
— У нас на Ямале, например, с конца февраля до начала апреля масштабно проходит праздник – День оленевода. Для горожан это возможность познакомиться с культурой коренных северян, а для кочевников – закупиться товарами, посоревноваться в гонках на оленьих упряжках, побороться в национальной борьбе.
На таких праздниках, кстати, очень много молодых оленеводов, 18–20-летних, которые после учебы в колледжах нередко возвращаются к традиционному образу жизни.
А какие еще сложности в сохранении традиций есть, на ваш взгляд?
— Из парней, что возвращаются в тундру, есть те, кто из многодетных семей. И тут такая особенность. Старшие дети в семье пасут стада, а тем сыновьям, которые далеко не первые по старшинству, не хватает [оленей]. Тогда молодые парни вынуждены искать себя в других сферах деятельности, переезжать в поселки, город.
Или вот еще: в тундре мало девушек после учебы в колледжах, вузах. Они не стремятся возвращаться. Потому что жить кочевой жизнью – это очень сложно. Выделывать шкуры, шить одежду традиционную на всю семью, стирать белье в реках…
А вы в какой момент стали городским жителем?
— Тоже в студенческие годы, в 2015-м, когда поступил в музыкальное училище. А родился и вырос я в селе Находка (Тазовский район), поэтому все традиционное мне не чуждо.
Что из традиционного уклада перекочевало в вашу современную жизнь?
— Еда, например. Так как я привык к нашему рациону, в городе питаюсь так же, люблю строганину. А еще ношу обувь из оленьих шкур. В ней и на улице не холодно, и в помещении не особо жарко.
А почему вообще стали петь на ненецком?
— Потому что это мой народ, моя культура, обычаи. Песни мои в основном о любви, о каких-то легендах, сказаниях. Язык – это лицо нашей нации, и с помощью песен, мне кажется, как раз и можно его сохранять.
Фото: ФедералПресс / Дарья Панкратова, Елена Аталыкова, из личного архива Геннадия Салиндера
Инфографика: ФедералПресс / Светлана Возмилова
Энциклопедия коренных народов России