В ходе предстоящего Петербургского международного экономического форума не обойдется без бесед об углеводородах, одной из тем будет российско-итальянское сотрудничество, анонсирован визит премьера Матио Ренци. В преддверии мероприятия журналистам издания Il Sole 24 ore удалось пообщаться с президентом Роснефти Игорем Сечиным и не только задать вопросы о совместных проектах с такими гигантами как Eni и Pirelli, но и выяснить актуальный взгляд на отмену санкций, переориентацию на азиатские рынки и, конечно, цены на нефть. «ФедералПресс» публикует перевод интервью.
Игорь Иванович, приближается момент, когда ЕС примет решение о продлении санкций в отношении РФ…
Мы работаем в тех условиях, в которых существует рынок. Могу поделиться мнением в отношении санкций наших западноевропейских и американских партнеров. Распространение санкций на корпоративный уровень необоснованно, незаконно и, что самое важное, разрушает основы контрактного права. У нас никакой напряженности с нашими партнерами нет. «Роснефть» пунктуально выполняет свои контрактные и финансовые обязательства перед партнерами из ЕС, инвестирует в европейские активы, которые успешно работают в Европе, в том числе в НПЗ на территории Германии и Италии. Именно с помощью таких практических шагов и создается основа для взаимодействия, повышается уровень взаимного доверия.
Грядущий экономический форум в Санкт-Петербурге будет особенно важным для Италии и ее взаимоотношений с Россией. Каковы ваши ожидания от форума?
В основе нашего сотрудничества – систематическая каждодневная работа. Форум – хороший повод подвести определенные итоги. Особое значение нынешнему форуму придает участие премьер-министра Италии Маттео Ренци.
В 1960-е годы основатель и глава компании «Эни» Энрико Маттеи заключил с СССР долгосрочный контракт на поставку нефти, разрушив таким образом догматы холодной войны, которые, в том числе, предполагали экономическую изоляцию России. Отстаивая соглашение, подписанное им в Москве, Маттеи уверял тогда, что «оно не представляет опасности для Италии, зато обеспечивает страну нефтью, дает работу итальянцам, и он искренне рад тому, что «волчица, вскормившая Ромула и Рема, наконец-то породнилась со знаменитым русским медведем».
В результате именно благодаря российской нефтяной отрасли, энергомосту, созданному усилиями Маттеи и его советских партнеров, отношения между Россией и Италией на протяжении десятилетий имеют прочную основу. И Роснефть, безусловно, следует устоявшимся традициям. Ее сотрудничество с итальянскими компаниями носит интегральный, комплексный характер – от разведки и добычи, до переработки, нефтесервиса и даже логистического обеспечения, технологического сотрудничества. Только в прошлом году мы поставили в направлении морских портов Италии почти 16 миллионов тонн нефти и нефтепродуктов общей стоимостью 5,7 млрд долларов.
Тем не менее с нашим ключевым итальянским партнером – корпорацией Eni – мы хотели бы расширить сотрудничество практически по всей технологической цепочке: в геологоразведке, добыче, нефтепереработке и развитии технологий. Реализуются совместные с Eni проекты на шельфовых участках. И не исключено, что со временем нам удастся принять участие в воплощении в жизнь мечты Энрико Маттеи – об участии итальянской компании в масштабных добычных проектах на территории России.
Давайте перейдем к вопросу о ваших отношениях с Pirelli. Планируете ли вы оставаться долгосрочным инвестором и акционером итальянской компании? Как вы оцениваете вхождение в акционерный капитал Pirelli китайской ChemChina?
В настоящее время Роснефть удовлетворена своим положением в акционерном капитале Pirelli. Что же касается сделки с ChemChina, я бы назвал ее уникальным примером нового евразийского бизнес-мышления. Итальянская компания во взаимодействии с нами не только успешно реструктурировала свою финансовую задолженность, но и получила стратегического инвестора из Китая и совершенно новые перспективы развития. Pirelli продемонстрировала образцовый подход по минимизации рисков и использованию потенциала синергии евразийского сотрудничества. То, что произошло, – это фактически масштабный вывод на крупнейшие рынки АТР современных европейских технологий шинного производства с использованием ресурсного потенциала России и финансовых возможностей Китая. Углубление партнерства Pirelli и ChemChina открывает дополнительные возможности по взаимовыгодному развитию новых бизнес-направлений, в том числе и для Роснефти.
А что касается Saras? В апреле Джан Марко Моратти заявил, что Роснефть не намерена снижать свою долю в итальянском нефтеперерабатывающем активе. Как вы оцениваете опыт сотрудничества с компанией семьи Моратти в свете того, что вы покинули Совет директоров Saras и ваше место занял Андрей Шишкин?
Saras – хороший проект. Участие в нем показало для нас прибыль. Это яркий пример бережного отношения со стороны якорного акционера к семейному наследству.
Произошло перераспределение функционала в рамках Роснефти. Я, как руководитель компании, должен сосредоточиться на стратегических проектах, Pirelli входит в их число, Saras не требует такого внимания. Здесь больше речь идет о контроле над операционными затратами, повышением эффективности. Стратегия развития определена основным акционером. Я благодарю семью Моратти за оперативное решение по замене представителя Роснефти, которым стал вице-президент компании по инновациям Андрей Шишкин, бывший заместитель министра энергетики РФ, прекрасно владеющий проблематикой НПЗ. Мы владеем 12-процентной долей в компании, весьма заинтересованы в ее успешном развитии и предпринимаем инициативы, направленные на повышение прибыльности Saras. Я был вынужден покинуть Совет директоров Saras в связи с плотным рабочим графиком.
Что касается Роснефти, каково ваше мнение относительно решения приватизировать часть акционерного пакета? Считаете ли вы, что момент подходящий, или полагаете, что стоило бы подождать менее сложного этапа экономики – как в России, так и глобально?
Все вопросы по приватизации, включая размер приватизируемого пакета, форму и время ее проведения, а также квалификационные требования к возможным инвесторам, находятся в ведении правительства. Основной задачей менеджмента компании является наращивание ее стоимости для акционеров, крупнейшим из которых является государство. Решение этой задачи будет способствовать, в том числе, максимизации доходов государства от возможной продажи части своего пакета. В то же время, с учетом ситуации на мировом рынке нефти и наличия санкций, текущие котировки компании вряд ли соответствуют ее фундаментальной стоимости. Однако необходимо принимать во внимание и проблемы бюджета. Мы полагаем, что в текущих непростых условиях разумно рассматривать различные варианты, в том числе привлечение стратегических инвесторов. Эффективному проведению приватизации будет способствовать определенное восстановление рыночной конъюнктуры, снятие ограничений, а также реализация некоторых мер государственной поддержки, направленных, к примеру, на совершенствование инфраструктуры и улучшение инвестиционного климата. Окончательное решение будет за правительством.
Как, по вашему мнению, будут меняться цены на нефть в будущем? Существует ли еще возможность договориться в случае нового обвала цен на нефть?
По оценкам аналитиков, средняя цена на нефть в 2016 году ожидается на уровне 40–45 долларов за баррель Brent. Спрос на нефть в мире продолжает расти, в то время как добыча, в первую очередь в США, снижается. Текущий незначительный избыток производства нефти в мире будет покрыт растущим спросом, а значит, приближается период устойчивого роста цен для обеспечения требуемой доходности инвестиций в новые проекты добычи.
Добыча нефти в России с точки зрения затрат – одна из самых эффективных в мире (операционные затраты Роснефти, например, составляют 2,1 долл/баррель нефтяного эквивалента), а проекты добычи благодаря качественной ресурсной базе носят долгосрочный характер. Поэтому краткосрочное снижение цен не имеет для нас критического эффекта как, например, для сланцевых проектов. Этот фактор наряду с отсутствием перекредитованности российской нефтяной отрасли позволяет уверенно сохранять стабильность на протяжении всего цикла. Главный внешний вызов для энергетики России заключается в резком ужесточении конкуренции на внешних энергетических рынках. В перспективе предстоит упорная конкурентная борьба за удержание доли на ключевых традиционных и наращивание доли на новых энергетических рынках.
Заморозка добычи обсуждалась как временное решение для смягчения чрезмерных колебаний цены, которые происходили на рынке. Следует отметить, что с момента максимального падения цен в январе 2016 г., когда разговоры о заморозке добычи велись особенно активно, цена на нефть выросла почти в два раза, достигнув некоторого равновесия на уровне 50 долларов за баррель. Причем произошло это безо всяких договоренностей, что свидетельствует о фундаментальной устойчивости нефтяного рынка. Более того, рынок приходит в равновесие быстрее, чем ожидали нефтяные аналитики. И как знать, возможно, через 3–5 лет мировому рынку потребуется уже другой вид договоренности – об экстренном наращивании добычи и поставок нефти из стратегических запасов для устранения дефицита, вызванного периодом низких инвестиций.
В Европе мы жалуемся на зависимость от российских энергоносителей, но, как только Россия смотрит на Китай или Азию в целом, начинаем переживать. Китайский рынок может стать для России более важным, чем европейский?
Европейский энергетический рынок в силу объективных причин в течение десятилетий является основным рынком сбыта российских углеводородов. За это время была построена огромная инфраструктура, как портовая, так и трубопроводная. Достаточно сказать, что компания занимает лидирующее положение на рынке нефти и нефтепродуктов Германии. Однако сейчас темпы роста европейского рынка замедляются, в отличие от азиатского, на котором, наоборот, наблюдается интенсивный рост потребления. При этом новые ресурсы нефти и газа разрабатываются преимущественно на востоке России. В этих условиях вполне логично, что данные ресурсы направляются на наиболее близкий и быстрорастущий рынок Азии. Тревоги по этому вопросу испытывать не надо: в структуре экспорта Роснефти поставки в КНР занимают 13 %. Это обычная диверсификация рынков сбыта.
ПМЭФ-2017