Нынешнее лето стало для россиян особым – оно проходит в условиях пандемии коронавирусной инфекции. Многие остались без работы, потеряли значительную часть доходов, длительный режим самоизоляции высветил множество проблем в семьях. Эксперты констатируют: отношения между людьми заметно изменились, стала распространенной ситуация, когда даже самые близкие люди за прошедшие месяцы стадии врагами. О том, почему эпидемия коронавируса рискует смениться самой настоящей пандемией психических расстройств и как вернуть мир в семье на фоне растущей угрозы, в интервью «ФедералПресс» рассказал кризисный психолог Павел Пономарев.
Побочные психологические эффекты
Павел Леонидович, как вы считаете, готовы ли были люди психологически к пандемии?
—Безусловно, к пандемии наше общество совершенно не было готово. Причем не готово оно и после смягчения мероприятий по самоизоляции. Об этом свидетельствует поведение людей в социальных сетях и в офлайне, на улице. Здесь мы наблюдали высказывания, отрицающие пандемию, которая была объявлена Всемирной организацией здравоохранения, а даже не российскими властями.
Гипотезы заговоров, вакцинации, которая должна поменять код живых людей, и прочее – все это говорит о низком уровне образования, преобладании маргинальных настроений. Конечно, были люди, которые своими сообщениями пытались объединить общество вокруг решения проблемы, поддержать других людей. Разыгрывалась пандемия и в политическом ключе – отрицания любых здравых попыток власти обуздать распространение вируса. Такая разноголосица, которая звучала даже в федеральных СМИ, приводит к различным оценочным суждениям и формированию не всегда приемлемых установок совладания с проблемой.
Важно отметить, что развитие постсоветского общества отчасти связано с отрицанием всего советского, особенно в части гражданской обороны как хорошо зарекомендовавшей массовой технологии борьбы с чрезвычайной ситуацией. Относительная стабильность последних лет формирует соответствующие установки по отношению к пандемии – мы просто не верим, что такое может быть, пытаясь объяснять ситуацию доступным и понятными для нас средствами. Например, было устойчивое мнение, что COVID-19 – это просто разновидность сезонного гриппа. Причем такая позиция заявлялась в СМИ даже от врачей. Поэтому едва ли от простых граждан можно ждать соблюдения всех требований.
К пандемии наше общество совершенно не было готово.
Какие можно выделить главные побочные психологические эффекты пандемии?
— Перечисленные выше предпосылки, а также реальная угроза вируса, отсутствие контроля, неопределенность, социальная изоляция, изменение привычного ритма жизни сформировали условия для развития высокого уровня тревоги, страхов, агрессивных проявлений, депрессии и посттравматических стрессовых и иных расстройств. Сюда же можно добавить пока изучаемые особенности протекания заболевания, вызванного вирусом COVID-19, влияющие на психическое здоровье. Каждая конкретная личность, состояние психического и соматического здоровья гражданина в условия пандемии формировали соответствующие социальные реакции и поведение.
Пандемия дала условия для развития алкогольной и наркотической зависимости как суррогатного средства самопомощи. Если у гражданина формировалась депрессия, то он не видел своего будущего или оно представлялась мрачным и безнадежным. Себя такой человек представлял беспомощным, слабым и никчемным, неспособным справиться с проблемой и помочь своим близким. В условиях пандемии у многих людей появлялись мысли, что это никогда не закончится, ничего не будет позитивного, что они не в состоянии с этим справиться. И у некоторых людей это может спровоцировать зарождение суицидальных мыслей. В некоторых случаях, к сожалению, даже были законченные суициды.
Страхи общества и жестокость
Как повлияла эпидемия на отношения в семьях? Становятся ли члены семьи ближе на фоне общей угрозы?
—С одной стороны, самоизоляция сближает членов семьи, но с другой – происходит процесс прояснения ролей и поведения партнера по совместному проживанию. Если в обычной ситуации партнеры не так пристально обращают внимание на поведение другого, то любая кризисная ситуация раскрывает, что сопровождается ростом конфликтности и ростом домашнего насилия. В обычной жизни мы не задумываемся о полезности ресурсов, направленных на разрешение конфликтов в семье. И когда ситуация происходит, члены семьи не могут решить ее достойным образом. Люди, склонные к совершению насилия (психопаты, маргиналы, лица с психическими расстройствами), в изоляции прибегают к нему чаще и в большей мере. В кризисной ситуации насилие становится более жестоким, более тяжелым. На карантине возможностей оказания помощи пострадавшим становится гораздо меньше. Например, если квартира однокомнатная, женщина не сможет даже позвонить на телефон доверия и спокойно обсудить создавшиеся проблемы или посетить психолога очно.
С одной стороны, самоизоляция сближает членов семьи, но с другой – происходит процесс прояснения ролей
Готовы ли были люди, например супруги, столько времени проводить вместе в условиях карантина?
—Это индивидуальный процесс, который зависит от особенностей характера и личности, наличия психических расстройств, зависимостей, материальных ресурсов, социальной поддержки, практики толерантности, принятой в семье. А также собственно от самих установок – а что мы переживаем, с чем боремся.
Согласны ли вы с тем, что сначала у людей превалировал один страх – заболеть коронавирусом. А сегодня страхи поменялись – например, многие боятся остаться без работы и доходов?
—Конечно, изменение ситуации формирует разные опасения. У некоторых личностей развиваются страхи. Однако важно учесть, что наиболее тревожные люди или лица с психическими заболеваниями могут накапливать страхи. Тем более что на сегодняшний момент эпидемия развивается в мире, и нет доступной вакцины. Экономическая ситуация также пока только развивается, и мы увидим последствия пандемии ближе к осени.
Вы как профессионал отмечаете ухудшение общего психологического климата? Может быть, увеличилось количество обращений?
—Да, психологический климат достаточно тревожный и неустойчивый. Произошел рост обращений граждан по вопросам зависимостей, агрессивных проявлений в семьях, тревожных состояний.
Испытание на прочность
Можно ли считать карантин и пандемию «испытанием на прочность»?
—В какой-то мере пандемия – это испытание на прочность и возможность для нашего развития, переоценка системы ценностей, наших социальных навыков, которые востребованы или нет в такой ситуации. Это возможность посмотреть на себя и свое окружение, сделать модель совладания с негативными последствиями от ситуации.
Любое соматическое заболевание влечет негативный психологический фон
Есть ли основания говорить о том, что за время пандемии психологическое здоровье нации пошатнулось?
—Любое соматическое заболевание влечет негативный психологический фон. Если в России зарегистрировано более 600 тысяч заболевших, то, конечно, мы должны говорить о том, что данные люди являются пострадавшими, чье психологическое здоровье находится на ненадлежащем уровне. Семьи, которые переживают горе потери, должны получать квалифицированную психологическую, психотерапевтическую и психиатрическую помощь. Сюда же можно добавить пока изучаемые особенности протекания заболевания, вызванного вирусом COVID-19, которые негативно отразились на нервной системе заразившихся.
Сейчас многие находятся в состоянии депрессии, что вызвано неопределенностью – а что будет дальше? Как выйти из этого состояния, как пережить стресс?
—Необходимо оценить сможете ли вы справиться с ситуацией самостоятельно, используя спорт, массажи, медитацию, социальную поддержку близких. Если ресурсов недостаточно, то следует обратиться к специалисту. Дело в том, что грамотная оценка конкретной ситуации и типа стресса позволит сформировать адекватные подходы для помощи человеку. Процесс психологической работы формирует правильное сознание победителя пандемии, расширяя возможности и ресурсы личности.
Фото: pxhere.com, ФедералПресс / Евгений Поторочин, unsplash.com, ФедералПресс / Полина Зиновьева
Пандемия коронавируса