Работа в архивах России, Германии, США существенно отличается друг от друга. Туда приезжают не просто увлеченные энтузиасты, а эксперты, которые занимаются профессиональным изучением истории. Но российские архивы должны быть максимально удобными для исследования. В противном случае мы получаем массовый вброс в общество немецких и американских документов, в то время как интерес к нашим может быть не столь высоким. Об этом и многом другом «ФедералПресс» поведал историк, который работал в архивах России, ФРГ и США, кандидат исторических наук, писатель, исследователь Курской битвы. Читайте и смотрите вторую часть большого интервью с Валерием Замулиным.
Валерий Николаевич, в своем послании президент России заявлял о том, что в стране появится некий архивный центр материалов о войне. Насколько велик шанс, что Иван Иванович из России и Джон Джонсон из США начнут искать информацию в архиве? С другой стороны, как предотвратить фальсификацию истории?
— Я изучал советскую и западную историографию Курской битвы. На этой небольшой теме можно проследить, как шло идеологическое противостояние. Как государства пытались использовать даже неопровергнутый тезис, что Курскую битву выиграли мы? Наши идеологические противники применяли это в своих целях. Думаю, фальсификация истории в целях пропаганды продолжится. Но бороться с этими проявлениями должны специалисты. К сожалению, сейчас борьба идет на уровне масс-медиа. Когда та или иная сторона выдвигает свои тезисы, они удивляют экспертов. А иногда они даже надуманные. Нельзя историю Второй мировой войны отдавать на откуп людям, которые ее просто не знают. И бороться с фальсификацией истории должны подготовленные специалисты – кандидаты, доктора наук, исследователи, которые знают и умеют донести до широкой аудитории истинную картину. Им надо помогать доносить правду до большинства людей.
Если появится единый центр, доступ граждан к архивным материалам упростится. Думаю, что интерес к нему будет большим. Причем там должны быть консультанты по определенной тематике. И они смогут помочь исследователю разобраться с документальным материалом. Если так будет работать центр, не только как хранилище, но и как место, где человеку помогут, тогда он будет востребован, в том числе для молодежи.
Я работал в Подольске и в Германии (архив Вермахта). Работа в этих архивах резко отличается. Во Фрайбурге человек платит только за то, что делает архив. Если ты заказываешь копию документа, платишь 0,5 евро. А если сам фотографируешь, переписываешь документ, за это никаких денег не взымается. Документы двигаются из хранилища в читальный зал с невероятной для российского исследователя скоростью. Центральный архив Минобороны России ведомственный. Но там один кадр на моем фотоаппарате стоит 72 рубля. За что я плачу государству? А пока человек приедет в Подольск, устроится в гостиницу, он должен поесть, добраться до архива, это уже траты. А чтобы проанализировать боевую операцию, надо изучить полторы–две тысячи страниц. Это огромные средства.
В результате немцы выдают об армии, которую мы победили, документы из архива с большей скоростью, чем о нашей славной Красной армии, которая разгромила коричневую чуму и принесла мир во всем мире. Мы сами себе ставим палки в колеса.
Есть информация, что в документах бывают нестыковки или небылицы. Попадались ли вам откровенно нелепые архивные документы?
— Архивные документы бывают разных видов. Например, оперативные данные. Это сводки сражений. В них априори много ошибок, потому что это живая информация для управления войсками в ходе боя. Естественно, не все известно. Скажем, взяли населенный пункт, противник отошел. Офицер штаба пишет: «Мы захватили деревню Ивановку». Пока он ее направил в вышестоящий штаб, противник деревню уже отбил. Сознательно офицер сделал ошибку или нет? Конечно, нет. Но информация уже пошла ошибочная, и на ее основе могут быть приняты неправильные решения.
Есть отчетные документы. В отношении деталей и непроизвольных ошибок они более точные. Но отчетный материал имеет свою специфику. Исследователи понимают, какой отчет и для чего он готовится. Если для анализа проблем на будущее, это золото для нас. Каждый исследователь гоняется за такими документами. Там информация идет откровенно без какого-либо утаивания.
А есть материалы для галочки. В них много субъективного. Есть такой анекдот, что якобы Александр Суворов, когда взяли Измаил, стоит у стола, где его ординарец пишет донесение императрице. И спрашивает у нашего полководца: «Какую цифру потерь врага писать императрице?». И якобы Суворов ответил: «Пиши побольше, чего жалеть супостата». Вот по такому принципу очень много отчетных материалов создано.
Как работается в архивах России и Германии? Каким документам можно верить, а каким нельзя? Вторую часть большого интервью с историком Валерием Замулиным можно увидеть на Youtube и в социальных сетях «ФедералПресс».
3:31 – кто может бороться с фальсификацией истории?
7:24 – о едином архивном центре России.
18:02 – о великом полководце Суворове и цифрах потерь.
Фото: ФедералПресс / Евгений Поторочин
Мультиформаты «ФедералПресс»