Прошедший год для Антипинского НПЗ выдался крайне сложным: вынужденный простой, смена руководства, возрождение, банкротство, снежный ком долгов. При всей проблематичности сегодняшнего положения предприятие остается важным звеном в экономике Тюменской области. «ФедералПресс» проследил хронологию перемен на АНПЗ и оценил его шансы снова стать флагманом областной экономики.
Тяжелый год
Антипинский нефтеперерабатывающий завод, открытый в 2006 году, по-своему уникальное предприятие для Тюменской области, да и в целом для УрФО. На сайте делового портала региона сказано, что это единственный промышленный НПЗ в округе. Заложенная мощность переработки – около 9 млн тонн ежегодно. По своему качеству нефтепродукты соответствуют стандарту «Евро-5». Глубина переработки составляет 98 % – рекорд для отрасли.
Несколько лет назад нефтезавод был в тройке крупнейших налогоплательщиков в бюджет Тюменской области. Количество созданных рабочих мест – почти 2,5 тысячи. Однако непомерная долговая нагрузка, которую допустило прежнее руководство завода, привела к тому, что случались перебои с поставкой нефти, и весной 2019 года работа завода была остановлена.
Дальше был запущен процесс банкротства. Его в мае прошлого года инициировало руководство АНПЗ. Сумма долговых обязательств завода тогда оценивалась в неподъемные 346 млрд рублей. Основной кредитор компании Сбербанк (80 % акций) вскоре добился управления над заводом. В начале июня контроль над АНПЗ и месторождениями (Могутовское, Воронцовское и Гремячевское) получило совместное предприятие Сбербанка и SOCAR – ООО «Сокар энергоресурс».
В июле удалось наладить поставки нефти по давальческой схеме и запустить завод. Предприятие постепенно наращивало мощности, планируя уже в октябре выйти на максимальные показатели – порядка 680 тысяч тонн нефтепродуктов в месяц. Руководство планировало вывести завод на максимальную и ритмичную загрузку к середине 2020 года. Иллюзий по поводу сложностей на этом пути в компании не питали.
«Ограничивающий фактор – кредиторская задолженность перед банками, в том числе перед Сбербанком. Но потенциал выхода из этой ситуации у предприятия есть. На это потребуется достаточно длительное время», – рассказывал в августе заместитель гендиректора по производству Сергей Панков, который отмечал, что сроки выхода из тупика будут зависеть от экономической конъюнктуры и налоговой политики государства.
Потенциал для роста усматривался в том, что завод относительно новый, как и оборудование. Это, полагал Панков, может дать шанс стать даже лидером отрасли.
Неоднократно о важности АНПЗ для региона заявлял губернатор Александр Моор. К слову, нефтезавод входит в список системообразующих предприятий региона.
«Безусловно, Антипинский нефтеперерабатывающий завод является одним из ключевых предприятий региона. Для нас важно, чтобы он продолжил работать. Чтобы платились налоги и люди имели рабочие места», – отмечал глава региона.
В конце декабря, незадолго до признания АНПЗ банкротом, губернатор заверил, что негативный для региона эффект от неурядиц на заводе полностью нивелирован: завод работает, а взаимодействие с его новыми собственниками носит конструктивный характер.
Впрочем, ожидаемо банкротство случилось, руководство перешло в руки конкурсного управляющего. Позже был назначен новый директор. На смену Максиму Андриасову пришла Ирина Самарина.
Официальная ликвидация АО «Антипинский НПЗ» должна произойти в конце июня. Впрочем, ликвидация юрлица не означает прекращения деятельности, отмечали на предприятии и продолжали строить планы.
«В 2020 году завод планирует увеличить объем переработки нефти на 45 % – до 7,1 млн тонн, а выпуск дизельного топлива на 58 % – до 2,6 млн тонн. На текущий год завод полностью обеспечен сырьем и может исполнить взятые на себя договорные обязательства», – писало в марте РБК со ссылкой на пресс-службу Антипинского НПЗ.
Кто и что требует от АНПЗ
Долги предприятия продолжают расти как снежный ком. Весьма сложным в этом отношении стал май. Сразу несколько компаний сообщили о своих претензиях на кругленькую сумму.
УФНС по Тюменской области требует уплатить 83,4 млн рублей (около 10 млн – штрафы, остальное недоимки). Требование связано с привлечением к ответственности за нарушение налогового законодательства от 25 декабря 2019 года.
В картотеке дел тюменского арбитража зафиксированы требования от ООО «Иокогава Электрик СНГ» (дочерняя структура компании Yokogawa Electric Corporation). Сумма претензии– почти 225 тысяч долларов США.
Питерская компания ООО «Гроссманн Рус» заявила о долгев 1,4 млн евро. Основанием стал договор поставки от 2013 года.
Требования о возмещении 600 миллионов рублей задолженности через тюменский арбитраж заявилоООО «Трансойл». Дополнительно эта же компания, судя по сведениям на портале «Федресурс», требует возмещения 294 миллионов рублей по договору от 2017 года.
Будут ли включены требования в общий реестр требований кредиторов должника, решит суд. Только за последнюю неделю этот реестр, согласно картотеке арбитража, пополнился требованиями от девяти компаний на сумму почти 19 млн рублей. Самые крупные претензии – от ООО «СМФ «Монтажизоляция» на 11 миллионов, ООО «ЮЛАРУС» на 3,9 миллиона и ООО «Башкирская арматурная компания» на 2,7 миллиона.
Еще одна новость последних дней: кредиторы завода– ПАО «Промсвязьбанк» иООО «БалтСетьСтрой» – намереваются оспорить часть сделок АНПЗ. В арбитражный суд направлены заявления о признании недействительными 13 контрактов на сумму более 8 млрд рублей.
Кто спасет нефтезавод?
Экономист, доцент кафедры экономики и финансов ФЭИ ТюмГУ Иван Вилков считает, что при таком масштабе предприятия и объеме долгов региональные власти не смогут помочь в его спасении, хотя промпредприятие, безусловно, важно для области.
«Для Сбербанка (совладелец и основной кредитор. – Прим. ред.) это непрофильный актив, и от него 100 % будут избавляться, подыскивая покупателя. Процедура банкротства – наиболее цивилизованный способ это сделать. Поэтому в данном случае наиболее вероятно, что его купит какая-нибудь вертикально интегрированная нефтяная компания. Претендентов много называют. Тут основной фактор – насколько будущий инвестор заинтересован в работе данного предприятия и насколько он будет сильным», – говорит эксперт.
Подобные предприятия не исчезают, уверен заместитель генерального директора Института национальной энергетики Александр Фролов, нет у нас в стране подобной практики: после завершения процедуры банкротства и смены собственника оно нарастит мощности. Другое дело, что с продажей актива сейчас есть объективные сложности.
«Проблемы, как мне кажется, связаны в основном с противоречиями в вопросе цены этого актива с точки зрения отраслевых игроков и того же Сбербанка. Сейчас все игроки нефтяного рынка в мире, включая российские предприятия, демонстрируют не самые лучшие финансовые результаты. В текущих условиях Сбербанк сам не заинтересован в продаже предприятия: либо оно сейчас будет продано по бросовой цене, либо не будет продано вообще. С другой стороны, если ситуация будет затягиваться, то Сбербанк, мне кажется, захочет скинуть этот актив. Хоть по какой-то цене. АНПЗ уже сейчас на нем тяжким бременем висит: не приносит ни денег, ни профильных продуктов», – рассуждает Александр Фролов.
Вопрос о приобретении сейчас новых нефтеперерабатывающих мощностей крупными предприятиями упирается не только в финансы, но и в управление этим активом в ближайшие годы. На дворе – кризис. Существенно просел не только внутренний, но и внешний рынок нефтепродуктов.
«Не имея четкого представления о динамике роста спроса, то есть фактически о том, как быстро новый собственник сможет отбить свои даже небольшие вложения и вывести предприятие на уровень, когда оно сможет приносить прибыль, покупать актив сейчас – неосмотрительный шаг», – говорит Александр Фролов.
И все же, добавляет специалист, у предприятия, судя по открытым источникам, есть преимущества: место расположения, регион, привлекательные возможности по поставкам на внутренний и внешний рынки. А потому заинтересованность среди игроков рынка в нем, надо полагать, сохраняется. Правда, вряд ли за актив развернется борьба, пока оно с солидным довеском в виде долгов.
Фото: ФедералПресс / Елена Аталыкова
Экономический кризис