Семь лет прошло с момента воссоединения Крыма и Севастополя с Россией. За этот период произошло много важных событий, которые изменили жизнь на полуострове. Патриотический подъем 2014 года продлился несколько лет, но сейчас, кажется, его нечем заменить. Крым и Севастополь по-прежнему под санкциями, по-прежнему не признаны частью России мировым сообществом. Почему это происходит, в интервью «ФедералПресс» рассказал политолог Сергей Смирнов.
Сергей Олегович, 18 марта Россия отметила годовщину воссоединения с Крымом и Севастополем. Семь лет назад это дало сильный патриотический эффект. Сегодня, на ваш взгляд, изменились ли настроения людей?
– Изменение настроений было неизбежным, так как в стране и в мире произошло много серьезных событий. Тот же коронавирус убил любой оптимизм. Мы все живем с ощущением, что находимся если не в осажденной крепости, то в некоей инфекционной больнице. Посмотрите на людей в метро, которые уныло перемещаются от одной остановки до другой, не снимая своих масок. И нам нужно с этим смириться.
Говорить, что настроения изменились из-за того, что прошло семь лет с момента присоединения, или же причиной является то, что не сбылись какие-то надежды, – неправильно. Мир изменился в худшую сторону. Посмотрите на доковидный период. В 2014 году в Крыму и Севастополе были вполне позитивные настроения: они были рады, что стали частью России, использовали яркий термин «воссоединение». Местные просто не ощущали себя украинцами.
И так было на протяжении всей «украинской истории» Крыма?
- В период с 1998 по 2013 годы я суммарно жил и работал в Украине пять лет. Это были три президентские кампании, несколько парламентских. Естественно, я часто бывал в Крыму. Настроения были также не украинскими. Крымчане постоянно подчеркивали свой статус автономной республики. Еще тогда они мечтали о воссоединении, правда, не знали, как это может произойти. Майдан 2013-2014 годов стал спусковым крючком, который запустил этот процесс. Если бы не он, вполне возможно, что присоединение произошло бы несколько позже. Но все равно бы произошло.
Настроения в Крыму по-прежнему хорошие. Другое дело, что не все надежды сбылись. Ситуация похожа на свадьбу. Думаешь, что дальше тебя ждет лишь счастье. Потом любую семью настигают проблемы. Говорят, что критический срок для брака три года. Россия и Крым прошли эту точку, благодаря чему, у меня складывается ощущение, что все научились работать с проблемами.
Но согласитесь, что к Крыму и Севастополю приковано особое внимание федеральных властей до сих пор…
- Конечно, у крымчан было ощущение избранности. «Мы – отдельный Крымский федеральный округ», говорили они. Потом их присоединили к ЮФО. Появилась растерянность. Как так? Мы теперь не любимые и не избранные? На самом деле это понимание пришло быстро: теперь Крым и Севастополь – часть России. Такая же территория, как и все. Не буду отрицать, что денег вкладывается в Крым больше, чем в большинство других регионов. Но это нужно не для того, чтобы сделать из региона витрину, а потому, что у полуострова огромный потенциал, которым необходимо пользоваться.
Тем более что в Крыму осталось немало проблем, связанных еще с наследием Украины, — плохие дороги, старые инженерные сети, проблема с водоснабжением, которая лишь начинает решаться. Порой слышишь, как говорят, что Россия кормит Крым? Впрочем, так же говорили и говорят, что Россия кормит Москву и Кавказ…
– Вопрос кто кого кормит – странный. Тогда нужно говорить, что мы кормим Крым, а он нас купает. Мы живем в одной стране, поэтому такая полемика не имеет смысла. Ощущение, что федеральные власти вкладывают деньги исключительно в Крым, складывается из-за того, что об этом постоянно пишут. Сейчас никто не следит, сколько денег вкладывается, например, в Сочи. Просто Крым и Севастополь – приоритетные темы. Или вот давайте зададим себе вопрос, для кого построен Крымский мост? Крымчанам он нужен в меньшей степени. Его сделали для нас с вами, чтобы улучшить транспортную доступность полуострова.
Крым, в первую очередь, ассоциируется с туризмом. Есть ли на полуострове, речь и о Крыме, и о Севастополе другие точки роста, которые не сегодня, так завтра позволят поднять экономику обоих субъектов?
– Во-первых, сельское хозяйство. Например, там столько уникальных вещей для парфюмерии, что один рассказ о них займет много часов. Если не ошибаюсь, рядом с аэропортом Симферополя есть невероятные лавандовые поля.
Не стоит забывать про крупные порты, судоремонтную промышленность, да и просто промышленность. Крым очень неоднородный в этом плане. Вокруг Симферополя – степной Крым, там можно развивать сельское хозяйство. Южный берег Крыма – курортный. Есть промышленная Керчь, не менее промышленный север. Просто, приезжая в Крым как туристы, мы не замечаем этого. Так же часто говорят о Москве: большинство знает Кремль и еще пару мест. Они не слышали про московскую промышленность. А она есть, причем достаточно мощная.
А насколько вообще влияет статус непризнанных российских субъектов на развитие экономики Крыма и Севастополя, на международные связи?
– По большей мере, никак. Проблема в отсутствии некоторых компаний. Это проблема, но решаемая. Крым сейчас не делает что-то большое, что нужно везти на экспорт, значит, будут ориентироваться на внутренний рынок. Поэтому для Крыма этот статус не имеет серьезных последствий. Санкции в отношении России давно нужно было ввести. Они дали толчок к развитию внутенних секторов экономики. Как бы мы ни смеялись над российским хамоном, но его уже прекрасно производят, например, в Ростове. А там и до хорошего пармезана недалеко.
На ваш взгляд, как скоро можно ожидать мирового или хотя бы европейского признания статуса Крыма и Севастополя?
– Думаю, что признание пойдет не со стороны Европы или США, а от Китая. События последних дней демонстрируют, что китайцы готовы на это. Я про ситуацию с приездом их делегации в Крым, которая стала ответом на ситуацию с заводом «Мотор Сич» на Украине – они не прощают такое. Это ответка для Киева, которая, вероятно, лишь первый шаг. Но нужно понимать, что Америка и Европа признают Крым самыми последними.
Украина в преддверии годовщины воссоединения Крыма и Севастополя с Россией пыталась вновь заявить, что есть чуть ли не план возвращения этих утраченных территорий. Это фикция или возможность действительно есть?
– В данном случае возможности никакой нет, но я понимаю, на что пытается рассчитывать Киев. Почти 12 лет своего детства и юности я провел в ГДР, так как мой отец был военным и служил в группе советских войск в Германии. Если бы мне тогда сказали, что ГДР и ФРГ воссоединятся, я бы засмеялся и не поверил в это. Никто также не верил в возможность диалога между Кореями. Я понимаю, что Зеленский и многие в Украине думают, что там такое произошло, произойдет и с нами. Но это не значит, что так будет происходить всегда. Для начала Украина должна стать желанной и прельстительной, какой была ФРГ для ГДР, а здесь обратная ситуация.
Наша редакция накануне праздника проводила опрос в ряде регионов о том, считают ли россияне Крым нашим. Было немало тех людей, кто попросту отказался говорить (Санкт-Петербург, Екатеринбург). Как вы считаете, с чем это связано?
– Екатеринбург и Санкт-Петербург – оппозиционные города. Но здесь вопрос не в том, что люди не чувствуют Крым своим. Это просто дилемма: не скажешь, что Крым наш – не любишь страну, скажешь – ты за Путина, хотя при этом ходишь на митинги против постройки храма в парке или реновации. Поэтому проще просто не ответить. Это не боязнь. Все в глубине души понимают, чей Крым. Другое дело, что у многих в Украине остались друзья и родственники. Кроме того, бизнес, рабочие контакты. Сказать, что Крым российский, означает потерять возможность нормально посещать Украину.
Закончить хотелось бы тем же вопросом: Крым – наш?
– Крым и мой, и ваш, и наш.
Фото: ФедералПресс /Оксана Порицкая