В результате конфликта на Украине одним из самых драматичных разделений на «своих и чужих» стал раскол деятелей культуры – одни отмежевались от интересов страны и российского Донбасса, другие всеми силами поддерживают РФ. Яркий представитель патриотичного клана артистов – регулярно выступающий в ДНР и ЛНР скрипач Петр Лундстрем. В беседе с «ФедералПресс» виртуоз рассказал о своих мотивах и поделился мнением по широкому кругу «немузыкальных» проблем.
«Мягкая сила» не будет работать на Украине
Петр, судя по качеству связи, вы сейчас в пути?
— Да, из варяг – в греки. Москва – Луганск.
С апреля вы постоянно общаетесь с людьми в Донбассе. У вас нет ощущения, что за 30 лет раздельного существования этих регионов и России наши культурные коды стали отличаться?
— Такого ощущения нет. Да, я был в Попасной, в Мариуполе, завтра буду в Северодонецке – все это территории, которые очень долго находились под властью Украины. Не скажу, что изменился культурный код. Но замечу другое. Пример – Мариуполь. В 2014 году его жители встречали заходивший в город «Азов»* с русскими флагами и кричали: «Нацисты, уходите домой». В 2022 году те же самые люди встречали русские войска украинскими флагами и криками «Уходите домой». Это показывает лишь то, как пропаганда влияет на сиюминутное. Кстати, в понятие «пропаганда» я не вкладываю негативную коннотацию. Она сама по себе не является злом, можно пропагандировать и классическую музыку. В данном случае мы видим силу замкнутого информационного пространства. Кто-то смеялся, когда наши ребята поставили в Мариуполе грузовик с огромным телевизором, который показывал российский Первый канал. На самом деле тут ничего смешного, абсолютно правильное решение.
Достичь целей, поставленных верховным главнокомандующим в СВО, возможно при полном физическом контроле территорий. Никакая «мягкая сила» не будет работать на Украине в течение следующих десятилетий, если мы не возьмем под контроль эти территории. Еще раз повторяю: под физический контроль наших администраций. Только тогда есть шанс в течение, может быть, десятков лет, купировать, выкорчевать эту страшную националистическую заразу в головах. Проще говоря, воспитать детей.
Это то, чем все годы «незалежности» занимались наши «партнеры». Не партнеры, конечно, а кровные, до смерти, враги. Надо признать, их идеологическая политика работает блестяще! Результаты потрясающие! Только за 8 последних лет из абсолютно разрозненной, рыхлой страны они создали националистическое государство, спаянное ненавистью к русским, и нацию под лозунгом «Украина понадусе». Да, в крайних украинских проявлениях всегда была ненависть к «жидам, полякам и москалям». Сейчас они не говорят о двух первых и объединились, чтобы уничтожить русское. Но, я вас уверяю, позже украинский национализм коснется и поляков, и евреев. Многие из них это прекрасно понимают.
Так вот, насчет культурного кода. Последний раз я был в Мариуполе буквально три недели назад. Там у недостроенного собора мы встретили женщину, чей многоквартирный дом выгорел полностью. Кроме ее квартиры в самом центре здания, оставшейся абсолютно нетронутой. Женщина утверждает, что во время обстрелов читала псалтырь. Когда мы общались с ней, прекрасно понимали, что этот самый «код» нам очень знаком и его так просто не изменить. Код русский, советский, православный.
А в июле, когда мы с пианистом Александром Романовским играли в Мариуполе у Драмтеатра, после концерта к нам подошел дедушка 78 лет и произнес удивительную благодарственную фразу: «Без хлеба выжить можно, а без музыки – никак». Оказывается, все полтора месяца под бомбежками он практически не видел хлеба. Но каждый день пел, и это помогло ему выжить. Что можно сказать? Этот человек родился и вырос в Советском Союзе.
Украину объединяет ненависть – сильное чувство и действенный инструмент. А что объединяет нас?
— Смотря кого вы имеете в виду. Российское государство? Оно находится в глубочайшем летаргическом сне. Возможно, если бы не СВО, мы бы лет через 5 – 10 просто сгнили. Да, история не знает сослагательного наклонения, но начало СВО вскрыло буквально все проблемы. Первым, конечно, попало под удар Министерство обороны. Потому что на войне тоже можно подделать отчет, но за это приходится платить жизнями людей. Выяснилось, что у нас выстроена система вранья – постоянного, невозможного, снизу вверх и обратно. Министерство обороны ничем не отличается от прочих институтов государства, то же самое пронизывает абсолютно все сферы. Минобороны первым столкнулось с тем, что война – это не какой-то танковый биатлон, не поддавки, а выход против сильного, мотивированного, великолепно подготовленного, многочисленного противника. Вдруг выяснилось, что экзамен мы пока не проходим.
Донбасс на советских плакатах изображался как промышленное сердце России, оно билось и по всей стране разбрасывало кровеносные сосуды. Так вот, сейчас здесь то самое сердце, только не промышленное, а настоящее. Здесь сосредоточение, возможно, единственное, пассионарных русских людей. Иначе говоря, сейчас это единственный центр вероятного возрождения России.
Что объединяет людей, которые находятся в Донбассе? Конечно же, русская идея. Память, знание своей истории. Память о своих корнях. За что и против чего мы воюем? Против русофобов и русофобии. За то, что передали нам предки, за право называться русскими, за право разговаривать на собственном языке. За право наших детей жить в том обществе, которое строили наши предки. Мы боремся за право называться нашим собственным именем. Я воспринимаю все это через историю моей семьи, которая буквально укоренена в истории России. Одна ветвь – священнический род, прадед был репрессирован, другой прапрадед был народовольцем, третий, наоборот, удостоился рукопожатия царя, четвертый был коммунистом… Проще говоря, моя семья прожила драматическую историю России вместе с ней. Я чувствую свое правопреемство. Один из моих прадедов был мобилизован в сентябре 1943 года в Бердянске, а уже в октябре погиб, освобождая от фашистских захватчиков Мелитополь. Это моя земля! Вот за что мы воюем.
Да, народ просыпается с трудом. Многие не понимают, что происходит. А придется понять! Приходится объяснять, что теперь это не какой-то региональный конфликт, это даже не Чечня, не Нагорный Карабах, не Грузия, не Таджикистан. Хотя все перечисленное – тоже плоды распада Советского Союза, мы пришли к закономерным его последствиям. Проигрыш в холодной войне, оставление позиций. Берег начинает рушиться с краю. Началось все в Таджикистане: сколько десятков, если не сотен тысяч там погибло? Продолжилось в Абхазии, Осетии, Приднестровье… И вот пришел черед Украины. От исхода этого противостояния будет зависеть слишком многое. Вы знаете ситуацию в Казахстане, в Грузии стоят прекрасно оснащенные натовские части, держим в голове Калининград, отрезанное Приднестровье, перекрываемые с легкостью Босфор и Дарданеллы. В общем, у нас тяжелейшее, страшное положение. Я молчу про Курилы. Останавливает волков исключительно наличие у нас ядерного оружия и недостаточная уверенность в том, что мы его не применим. Как только они будут в этом уверены, их не остановит ничего.
«Мы неспособны пережить еще один развал страны»
Давайте поговорим о культуре. Очевидно, что СВО вскрыла в этой сфере массу проблем. Почему так произошло?
— Ничего особенного СВО не вскрыла из неизвестного раньше. Все, что сейчас происходит с нашей «культурной элитой», это итоги государственной культурной политики. Плоды 30-летнего, а, возможно, и 40-летнего ее развития. Вот, например, недавние откровения одного из братьев Якименко, стоявшего у истоков прокремлевского движения «Наши». Он подробно излагает, как государство из бюджета платило огромные, безумные деньги Земфире, Варламову, Поперечному, Прусикину, Минкину и другим. Тем самым людям, которые сейчас заняли не просто антирусскую, а руссконенавистническую позицию. То есть это никакое не подполье, это люди, вскормленные государством. Им давали все ресурсы.
Сейчас говорят, что за 8 последних месяцев многое изменилось, появились и поддерживаются новые имена, кому-то дали грант, дали выступить на телевидении и даже на Красной площади, помогли выпустить книжку. Но дело в том, что реальное значение имеют исключительно культурные институции, управляющие структуры сферы культуры, которые распределяют ресурсы. Всеми ресурсами продолжают рулить абсолютно те же кадры, что и прежде. Те, кто десятилетиями распределяли гранты, плодили певцов, театральных режиссеров, которые нынче свалили из страны. Нам говорят, что патриотическая культура неконкурентоспособна. Захар Прилепин недавно объяснял: например, на 100 театров Москвы нет ни одного патриотического театра. Кому и с кем конкурировать? Нет соответствующих кадров? А откуда им взяться, если нет структур, которые могут их создать? У большевиков в 20-30-е годы тоже были кадровые проблемы, они были вынуждены привлекать на руководящие посты царских управленцев, офицеров. И это сработало. Потому что у большевиков в руках были сами институты управления. У нас же все они остались в руках у так называемых либералов.
Почему реальная власть и ресурсы, на ваш взгляд, до сих пор остались у них?
— Эта огромная, влиятельная структура выстраивалась десятилетиями. Напомню, Путин ведь тоже человек крайне либеральных взглядов, который искренне старался создать систему, встроенную в глобальную экономику со своей нестыдной ролью в ней: у нас –нефть, в Сан-Тропе – вечеринки, в Антверпене – бриллианты. С 90-х годов у нас поддерживается прозападно ориентированная элита. И уехала сейчас лишь очень незначительная ее часть. В лояльности оставшейся, мягко говоря, большие сомнения. «Партия страха», «партия слива» – это люди, которые готовы на абсолютно любые уступки для того, чтобы «ненавистное СВО» закончилось, и они смогли хотя бы зафиксировать убытки. Ведь Боррель сказал, что никаких вечеринок в Сан-Тропе не будет. Говорить об этом публично не принято. Однако условный Абрамович по-прежнему реальная сила, он, образно говоря, в любой момент может прийти к тебе домой.
Как это изменить? Либо теоретическая эволюция сверху, либо революция сверху или снизу. Я глубоко убежден, что мы неспособны пережить еще один развал страны. Но надо понимать, что к нему может привести и военное поражение на Украине! Знаете, чего больше всего боятся в Донбассе? Только предательства в Москве. Что им скажут: стоп! И вот мы уже ушли из Херсона, от Харькова. Лучше бы сказали, что нас вынудили уйти оттуда, что мы оказались слабыми. Это для людей Донбасса было бы более приемлемым мотивом, чем доводы о попытках договориться и что-то выторговать.
Я сам постоянно борюсь с собой, об этом невозможно думать всерьез. Каждый из нас делает для победы все возможное на своем месте. Но очень трудно убрать из головы понимание того, что в высших эшелонах власти есть люди, которые никакой победы в нашем понимании не хотят. Это постоянный дамоклов меч над тобой, когда ты не знаешь, какая партия победит. И это не к вопросу о том, могу ли я сам поставить на карту все. Я в любом случае останусь здесь, со своей страной. В России, как известно, от сумы и от тюрьмы не зарекаются. Но никуда не девается самый главный страх людей в Донбассе – а вдруг сольют?
«Рынок уничтожает культуру в целом»
Революция или эволюция. Предполагается, что запрос снизу на изменение культурной политики государства должен сыграть свою роль. Вы так не считаете?
— Никакого изменения культурной политики «снизу» быть не может. Это исключено.
Да, спрос у аудитории на подлинное искусство огромный, народ по нему истосковался. Но есть и другая сторона медали. Человек слаб, человек грешен. Если вы постоянно потакаете ему, результат не заставит себя ждать. Вот, Макдональдс – «агент американского империализма». Все прекрасно знают, что гадость. Но вкусно, сладко, дешево и доступно.
Говорят о дилемме – ты идешь за аудиторией или аудитория идет за тобой? На мой взгляд, в нашей теме никакой дилеммы нет. Ведь сейчас мы обсуждаем государственную культурную политику и то, на каком базисе она должна строиться. Конечно, на соображениях государственной безопасности! Наше государство – залог выживания и существования русского народа. Некоторые народы могут выживать без государства, мы – нет. Что в интересах нашего государства? Захар Прилепин однажды в переписке сформулировал: «Хорошо образованный народ, с хорошим вкусом и сложномотивированной любовью к Родине непобедим».
Задача государства и его культурной политики – этот вкус воспитывать. Политика должна быть изменена именно в этом направлении – подтягивание уровня народа до образцов высокого, подлинного, классического искусства. Значение слова «классика» – это просто лучшее. Классика облагораживает. А что такое культура в целом? Опять же прямой перевод латинского слова cultura – возделывание. В нашем случае это возделывание души. Я не говорю про веру в бога, хотя это неразрывно связанные между собой вещи. Государство должно поддерживать образцы лучшего, высокого, подлинного искусства. Все остальное можно смыть, оно все равно прорастет, только успевай выкорчевывать. «Полезные культуры» нужно буквально выводить, как это делает селекция. Это сложно. Но это тоже задача государства. Поверьте, наши замечательные Стас Михайлов и Ольга Бузова проживут и сами, на них всегда будет спрос. А вот у Иркутского драматического театра абсолютно гениальная постановка «Прощания с Матерой» по одноименной повести Валентина Распутина. Вы когда-нибудь слышали про этот театр? Конечно, нет, кому он нужен? Чтобы привезти этот драмтеатр на фестиваль в Читу, я какие только инстанции не пробивал, уговаривал губернаторов... Наша миссия – доносить до широких слоев не всегда заметное высокое искусство, которое облагораживает. На постановке Иркутского театра люди плакали весь спектакль, настолько это попадало в резонанс с душой. Но вы об этом не узнаете, потому что «рыночек решает» совсем в другом направлении. И реклама тоже.
Запрос на культуру есть, как и на актуальную патриотическую реакцию. Но посмотрите, как реагирует на СВО страна. Очень по-разному, особенно в Москве. Это мой любимый город, я здесь родился и вырос, здесь много потрясающих людей, которые помогают фронту. В то же время Москва, конечно, задыхается, она разжирела во всех смыслах. Я говорю даже не про деньги. Знаете, во времена падения Римской империи были гурманы, которые набивали свой желудок, потом опорожняли его, чтобы набить снова. Это как раз то, к чему нас пытаются привести.
Вы хотите сказать, что рынок уничтожает высокое искусство, вымещает его из жизни? К чему это ведет?
— Безусловно, уничтожает. Рынок уничтожает культуру в целом. Разумеется, необходимо сделать некие поправки и исключения из этого правила. Кстати, рыночек у нас, который навязан «партнерами», и рыночек у них самих – несколько разные вещи. Но в целом одно и то же. Думаете, где-нибудь во Франции люди мечтают о массовых гей-браках? Ерунда! В 2016 году в 10-миллионном Париже миллион человек вышли против закона «о родителе № 1 и № 2». Кого-то это заинтересовало? Кто-то отреагировал? Рынку на это плевать. Англо-саксонские «ценности» поработили весь остальной европейский мир. К чему это ведет? Тут многое можно нафантазировать. Например, если Германия высвободится из этих объятий, она запросто может снова прийти к нацизму. Почему? Потому, что Германию второй раз за столетие загнали в полное отрицание своих, в том числе великих, культурных достижений. Великая немецкая культура дала нам Баха, Бетховена, Канта. А сейчас она под внешним давлением отказывается от собственных корней. Знаете, когда закручиваешь гайки, можно сорвать резьбу. Такое уже случилось в период с 1918-го по 1941 годы. Возможно, сейчас другая история, вероятно, теперь немцам вообще не суждено возродиться. Эта тоталитарная система мгновенно уничтожает все инородные тела и агенты. Как только она чувствует, что вы являетесь проводником чуждой идеологии, она вас изрыгают из себя или уничтожают.
Что способно повлиять на такую устойчивую систему, трансформировать ее?
— Самоорганизация гражданского общества. Я все время говорю об этом. Считаю, что без самоорганизации русскому народу смерть. Парадокс в том, что мы, возможно, один из наименее способных к самоорганизации народов. Да, стрессы способны ее стимулировать. Вспомним 1612 год. Кто такой Минин? Он же просто мясник, купец. Откуда он взялся и почему стал лидером ополчения? Лидеры могут появиться только из накопившейся массы самоорганизовавшихся людей. Все лидеры, которые нам спущены сверху, скомпрометированы. На каждого из них – вот такая папочка, попробуй вякни хоть что-то. Поверьте, я хорошо знаю, как это работает. И да, это нормальная работа спецслужб.
Есть ли у нас такое активное гражданское общество? Вот влияние стоящей у власти глобалистской, западно-ориентированной группировки у нас огромно. Характерный пример – то, как Путина во время «ковидобесия» убедили отказаться от празднования 75-летия Победы. Для меня это стало откровенным шоком. Это влияние начало нивелироваться отчасти лишь с началом СВО. Это крайне странное явление, я предлагаю писать диссертации по психологии на тему, как так вышло, что у нашей могучей властной группировки настолько ущербное ощущение самих себя. Они буквально не могут жить без одобрения больших взрослых дядек на Западе. Наша элита 30 лет пытается говорить: ребята, мы безумно хотим быть с вами. Пожалуйста! Поговорите с нами, мы же хорошие. Зачем вы нам в лицо плюете? Ну, разрешите хоть что-то. Мы же просто защищаемся. Наши танки были в Гори, но в Тбилиси не вошли. Смотрите, мы умеем договариваться! Вот – Мюнхенская речь. Нам говорят – да пошел ты! Пожалуйста, взываем мы, не переходите совсем уж «красные линии». Переворот на Украине? Мы же с вами договаривались! Почему вы так делаете? Вернулся Крым, но дальше мы не идем. Забирайте Донбасс, заберите, что угодно… Вот это все либо комплекс неполноценности, либо результат работы агентов влияния.
«Я за сотрудничество с любыми здоровыми элементами власти»
Вы утверждаете, что конструктивные процессы могут быть инициированы исключительно патриотичными, активными, пассионарными личностями. Но «либералов» нельзя перекрасить в пассионариев, которых так не хватает. Как же прийти к стабильному развитию страны?
— Парадокс в том, что чем больше пассионариев, тем нестабильней система. Система, которая выстроена у нас, может быть стабильной только при полной омертвелости всего и при отсутствии движения в любом направлении. Мы говорим про нее: давайте дадим еще время, может быть, она сработает, трансформируется как-то. Но я лично в этом сомневаюсь. «Партия страха» и примкнувшие к ним технократы, которые «просчитывают риски», видят, что все те волонтеры, добровольцы, которые пошли сейчас в Донбасс – это люди, которых они не покупали, они сами двинулись туда по зову сердца. Там они в борьбе обретают свое право на влияние и потом предъявляют эти права тем самым технократам, система которых не справляется с вызовами.
Заметьте, я сам человек достаточно системный. Но у меня есть некоторые принципиальные «красные линии», которые я ни при каких условиях не дам перейти. Два года я был в жесткой оппозиции по вопросу той же ковидной политики государства. СВО для меня – противоположный вектор.
Но мы говорим о системе. Несмотря ни на что, я за сотрудничество с любыми здоровыми элементами власти. Я принимаю протянутую руку и сам протягиваю ее абсолютно всем, кто к тому готов.
Вы с 2019 года ездите на Донбасс. Лично для вас насколько простым выбором была активная поддержка людей там? Каковы ваши мотивы?
— Ни секунды не размышлял. Там – мои братья. Братья, которые жертвуют своей жизнью. Это, во-первых. Во-вторых, я осознаю, что на карту поставлено слишком многое. Как я уже говорил, это не региональный, а экзистенциальный конфликт, в котором решается, будет ли существовать российский этнос или его не станет вообще. Я хочу жить. И хочу жить как часть своего народа. Так что для меня вопроса выбора просто не было. Здесь нет не то что подвига, а даже какого-то преодоления себя. Себя я «преодолеваю», когда ложусь спать в 4 утра, а встаю в 5.
Последние полгода вы бываете в Донбассе постоянно. Как меняется ваше восприятие событий?
— Да, не меньше недели каждый месяц я провожу здесь. Есть привыкание. Человек привыкает к чему угодно: к обстрелам, к смертям. Привыкаешь к тому, к чему привыкнуть невозможно. Для меня это даже не работа. Не могу этого не делать.
Многие задаются вопросом: зачем искусство там, где на первом плане самые острые, первичные потребности и элементарное желание выжить. Для чего сейчас концерты и классическая музыка в Донбассе?
— Наша душа, особенно в страшные моменты, требует подпитки. Могу ответить за солдат. Им это действительно необходимо. Два часа классической музыки почти никого не оставляют равнодушными. Музыка поднимает боевой дух. Есть и такая вещь, как ментальное здоровье. Послушав музыку, солдаты понимают, что их не забыли, перестают воспринимать себя какими-то прокаженными, непрерывно сидящими в окопах. Ощущение того, что мы одной крови, очень важно.
Борьба в сфере духовного... Обратите внимание, наши военные подразделения все чаще называют именами христианских святых. А украинские нацбаты, как правило, носят языческие названия типа «Кракен» или именуются заимствованиями из западной военной мифологии.
Вот сейчас мы торопимся. Завтра у нас с утра концерт в Северодонецке. Для детей устраивают праздник. Поверьте, праздники нужны. И для детей, и для взрослых. Кстати, когда мы ездили в Мариуполь, помимо всего прочего мы везли туда хлеб и воду. Музыка? Иногда это не менее важно.
* Признан в РФ террористической организацией
РИА Новости/ Григорий Сысоев
Интеграция новых регионов России