12 августа исполняется 21 год со дня гибели экипажа атомной подводной лодки «Курск». Эта трагедия навсегда останется в памяти российского народа. Известный российский журналист Игорь Воеводин поделился с «ФедералПресс» воспоминаниями о том, как он попал 20 лет назад в гостиницу «Арктика» в Мурманске, которая была тогда, по сути, центром мировой прессы. Крупнейшие СМИ отправили туда своих корреспондентов в надежде узнать хоть что-нибудь о русской подводной лодке «Курск».
– Вы с НТВ? – Тронула меня сухой лапкой невзрачная девица за рукав бушлата, поймав возле лифта мурманской гостиницы «Арктика».
– Да.
– Мой шеф из «Магнум» хочет предложить вам сотрудничество, – она кивнула на долговязого парня, стоявшего рядом.
– Очень жаль, но мне некогда. Я через час уезжаю.
– Оу, мы понимаем…«Курск»? Выходите в море? Мы хотели бы…
– Нет. Не «Курск».
Вокруг шумела разноязыкая толпа – вся мировая пресса собралась на годовщину гибели подлодки. Вернее, слетелась – в воздухе явственно пахло наживой – «горячие» новости, особенно смерть, стоят дорого.
– Оу, мы понимаем – не хотите делиться… – Перевела мне девица процеженное парнем. – Но как же журналистская солидарность?
– «Магнум» – штаб-квартира в Париже? – Перешел я на французский. – Сотрудничает с военными?
– Мы сотрудничаем со всеми. Мы хорошо платим. Очень.
– Послушай, какая солидарность, если речь не идет о спасении жизни? Вам разве что-то угрожает?
– Нет. Мы не можем получить пропуск на выход к месту гибели лодки.
– Я уже сказал – я здесь не по поводу «Курска».
– Но на тебе морской бушлат! И мы видели тебя со старшими морскими офицерами!
– И что? А на тебе – куртка. А может, под ней – «магнум» сорок пятого калибра?
Наступила пауза.
Вокруг начали кучковаться любопытные, почуяв назревающий скандал. Сами собой возникли и включились две телекамеры.
– Сколько? – Выдавил он из себя. На его лице боролись жадность и презрение. – Не можешь сделать пропуск – привези фото. Без кадрирования и ретуши. Сколько?
И девица, и парень перестали дышать, сверля меня глазами.
– Пошел ты… – Бросил я и вызвал лифт.
Мы шли с телегруппой в Северную Норвегию, где в рождественскую ночь 1994 года, задолго до трагедии с «Курском», выбросился на мель, пройдя незамеченным под радарами НАТО, флагманский крейсер Северного Флота «Мурманск». Его на цепях волокли на убой – в Индию на распил. Раненый русский корабль не хотел умирать – если к нему приближались, чтобы распилить, он выбрасывал в чистые воды залива нефть – в танках ее оставалось около четырехсот тонн.
Двое суток на автомобиле, дальше морем, и всего полчаса на съемку, пока палубу не зальет прилив. И да – андреевский флаг над кораблем, его подняли на мачту русские моряки, когда-то служившие на крейсере. Собрали денег и отправили одного в командировку.
– Что здесь написано? – Спросил меня рыбак из местной деревушки Сервар. – Я подобрал этот красивый ящичек на берегу…
– «Не бросай», – перевел я ему на норвежский, и мне перехватило горло.
Мы вернулись в Мурманск. В отеле стало легче дышать – многие разлетелись, поняв, что в море не выйдут. А мы с телегруппой сидели всю ночь и пили на дискотеке в гостинице. И под утро попросили диджея поставить «Плещут холодные волны».
И толпа, поскучнев, разошлась.
Фото: Zamir Usmanov/Russian Look/globallookpress.com