На федеральном портале нормативных правовых актов опубликован проект постановления правительства РФ о создании ТОР «Забайкалье». Министерство по развитию Дальнего Востока уже сообщило будущие показатели экономического эффекта. Но в списках потенциальных резидентов пока есть, пожалуй, лишь один реальный претендент – проект «Удокан». Из каждого утюга звучит, что строительство Байкальской горной компанией комбината по добыче меди – это инвестиции в развитие территории. Действительно ли проект изменит к лучшему жизнь простых людей, живущих вблизи месторождения, – в материале «ФедералПресс».
Разработчики пакета документов по созданию территории опережающего развития (ТОР) «Забайкалье», опубликованного недавно, утверждают, что его создание обеспечит не менее 9252 новых рабочих мест и привлечет более 196,2 млрд рублей частных инвестиций. Новые рабочие места – это возможность улучшить социальную обстановку в территории: люди смогут зарабатывать деньги и обеспечивать семьи. Да и в бюджеты рекой потекут налоги, на которые власти смогут улучшать условия жизни населения. Но в реальной жизни все это выглядит не так радужно, как в проектах ТОРов.
По будущему ТОР «Забайкалье» у властей есть примерный перечень потенциальных резидентов, а реальный из них пока лишь один – Байкальская горная компания (БГК, принадлежит USM, подконтрольной миллиардеру Алишеру Усманову). БГК в сентябре 2018 года сообщила о начале строительства ГОКа на Удоканском месторождении меди в Каларском районе. Сам проект технически очень сложный и при этом довольно дорогой – настолько, что компания много лет не могла его запустить. Именно в связи с планами БГК на разных уровнях стали обсуждать планы по созданию ТОРа в Забайкалье, а сам проект «Удокан» преподносить как долгожданные инвестиции в развитие территории. Но, похоже, с приходом БГК судьба местных жителей улучшится не сильно. А то, что проект подается как серьезный шаг и вливания в развитие территории – только тезис, который помогает БГК решать свои экономические задачи, и открывает для этого любые двери. Так кому и зачем нужны инвестиции в Богом забытые территории? Попробуем разобраться.
Никто не хотел инвестировать
Удоканское месторождение меди – огромный лакомый кусок, разрабатывать который мечтали многие металлургические компании, причем не только отечественные. Это крупнейшее в России и третье в мире месторождение по объемам залежей, которые сегодня оцениваются более чем в 26 млн тонн меди.
При этом специалисты не без оснований утверждают, что проект дорогой объективно, так как забрать медь будет непросто. Добывать металл предстоит в условиях вечной мерзлоты и высокой сейсмологической опасности. Нужно будет вложить немалые средства не только в сам проект и технологии, но и в транспортную и инженерную инфраструктуру, которая в Каларском районе практически отсутствует. Владельцы лицензии на разработку месторождения пока не назвали общую стоимость проекта, но однозначно она составит несколько миллиардов долларов. Собственных средств на строительство комбината тоже недостаточно, и компания за последние годы пыталась договориться с несколькими крупными металлургическими гигантами об участии в проекте. Но ни «Норникель», ни китайская Hopu, ни кто-либо другой предложения не приняли.
Тем не менее БГК планирует этим летом приступить непосредственно к строительству: 1 июля начнут заливать фундамент, в конце 2021 года рассчитывают приступить к пусконаладочным работам первой очереди комбината, а к середине 2022 года – выйти на проектную мощность и добывать в год по 12 млн тонн руды. Выпускать планируют катодную медь сорта А по классификации LME и сульфидный концентрат (также ранее говорилось и о серебряных слитках Доре). Каким же образом компания рассчитывает осуществить в столь короткий срок этот смелый проект, не имея на это достаточных средств?
Госкорпорация взяла на себя
Владельцы, похоже, сделали ставку на административный ресурс и бюджетные средства. Еще в 2008 году USM вовлекла в проект «Удокан» госкорпорацию «Ростех», которая получила право на опцион 25 % (планировалось, что четвертую часть проекта выкупит в течение 10 лет). В конце сентября 2018 года Ростех сообщил о выходе из проекта. Именно на время участия Ростеха в проекте пришелся самый активный период подготовки, включая лицензирование, согласования и полномасштабное проектирование объектов ГОКа.
«То есть мы оказали необходимую помощь на начальных этапах, поддержали проект своей экспертизой. Сегодня это зрелый проект, которому необходимы новые партнеры и инвестиции. При этом мы готовы и дальше оказывать весь спектр инжиниринговых услуг, необходимых для развития месторождения», – сказал тогда представитель Ростеха корреспонденту «ФедералПресс», не скрывая, что ресурсы госкорпорации внесли в реализацию проекта весомый вклад.
Ростех вышел. Кто поможет деньгами?
Как мы помним, крупные металлургические компании предпочли наблюдать за проектом со стороны, а вот государственные ресурсы компания продолжает использовать. Владельцам БГК удалось на высоком уровне решить вопрос с финансированием строительства первой очереди комбината – по сути, под нужды компании был создан новый для России инструмент. В феврале 2019 года БГК сообщила, что из 2,9 млрд долларов, вложения которых потребует первая очередь, лишь около 900 млн долларов (включая уже потраченные 28,5 млрд рублей) вложат акционеры компании. А на оставшиеся 2 млрд долларов проект профинансируют «Гаспромбанк», Сбербанк и государственная корпорация развития «ВЭБ.РФ» (ВЭБ). Синдицированный кредит рассчитан на 12 лет, и средства впервые за историю отечественных проектов будут выделяться по принципу фабрики проектного финансирования. Подробности сделки не разглашались, но известно, что деньги будут направлять целевыми траншами, а на процентные ставки будут выделяться субсидии. То есть эти «длинные» деньги, конечно, надо будет возвращать, но на очень выгодных условиях, и это еще один ощутимый вклад госресурсов в частный проект.
Чтобы обеспечить логистику, в ноябре БГК начала строительство подъездной автодороги от железнодорожной станции Новая Чара до площадки горно-металлургического комбината (ее протяженность составит 17 км). В январе начато строительство для обеспечения нужд комбината – подстанции 220/35/10 кВ ГМК «Удокан» и высоковольтной линии 220 кВ Чара – ГМК «Удокан» протяженностью 22 км. Всего в энергетику Удокана ПАО «ФСК ЕЭС» вложит 9,5 млрд рублей.
Деньги на проект из государственной кубышки будут потрачены еще не раз. Например, сейчас РЖД ведут работы по увеличению пропускной способности станции «Новая Чара» Байкало-Амурской магистрали и по строительству дополнительных путей для обработки удоканских грузов. Заметим, что всего этого в планах РЖД до строительства «Удокана» не было, но теперь, ради частного проекта, придется потратить деньги госкомпании.
Также БГК нуждается в регулярном авиасообщении, и для этого потребуется реконструкция аэропорта в селе Чара. Представитель БГК подтвердил по телефону «ФедералПресс», что компания уже заказала разработку проекта реконструкции аэропорта (его выполняет АО «Новая Авиация»), а вот на вопрос, на чьи средства будут проводить непосредственно реконструкцию, сказал, что «скорее всего собственники». В декабре 2018 года власти Забайкальского края сообщили, что частный до того времени аэропорт Чара перешел в региональную собственность. Передали его безвозмездно, а вот реконструкцию по проекту, созданному под интересы БГК, будут проводить уже на бюджетные деньги. Эти работы еще в 2018 году были включены в комплексный план модернизации и расширения магистральной инфраструктуры, утвержденный распоряжением правительства Российской Федерации. Как видим, чтобы помочь частной компании зарабатывать на добыче меди, потратят на это не один миллиард народных денег.
Да и ТОР, о создании которого упоминалось выше, ускорит и удешевит строительство ГОКа, ведь основное преимущество, которое дает резидентство, – это снижение ставок по налогам. Словом, за БГК можно только порадоваться: компания приступила к проекту, и государство всячески помогает, в том числе деньгами, приближая получение первой долгожданной прибыли.
А что людям?
Теперь давайте вспомним о людях и попробуем разобраться: а что получат местные жители от всех этих масштабных инвестиций? Сделать это мы хотели с помощью БГК, в которую обратились с запросом. Из компании позвонили, сообщили, что готовят ответ, но его пока так и не прислали. Поэтому попробуем разобраться сами, с помощью официальных пресс-релизов компании и других ее данных.
В презентационном ролике проекта, опубликованном в соцсетях, компания заявила, что после ввода ГОКа на проектную мощность бюджеты разных уровней и внебюджетные фонды получат более 750 млрд рублей. Сразу заметим, что, во-первых, не указывается, за какой период поступит такой объем (может, за 50 лет?). Кроме того, цифры приводились до создания ТОРа, поэтому с учетом его налоговых льгот в бюджеты, вероятно, поступит несколько меньше. Остается надеяться, что в будущем налогами распорядятся разумно и жизнь Каларского района хоть немного улучшится.
Но это потом, а что сейчас, на этапе строительства? Обещанные рабочие места не сильно улучшат жизнь Каларского района. БГК планирует открыть в этом году около 200 рабочих мест, в следующем году увеличить их число до 500–600, а при вводе ГОКа – до чуть более двух тысяч. Но гендиректор БГК Юрий Рябов в интервью, опубликованном на сайте компании, давно заявил, что предприятие трудоустроит лишь небольшое число жителей Удокана и Новой Чары. Гендиректор утверждает, что на весь Каларский район лишь 3 тысячи человек трудоспособного населения, и квалифицированных кадров для проекта «Удокан» практически нет. Поэтому возить работников будут вахтовым методом. Это значит, что деньги, заработанные на Удокане, будут увозиться в другие регионы.
Может, тогда БГК построит для своих сотрудников и местных жителей хотя бы новый ФАП и детский сад? Но в том же презентационном ролике говорится, что кроме ГОКа компания построит только небольшой поселок для вахтовиков. В поселке для своих работников будут небольшой ФОК, медпункт, открытые спортивные площадки и пять общежитий. На макете в ролике жилые постройки изображены в виде трехэтажных зданий: они, как известно, хороши тем, что их проекты не требуют согласований (поэтому на их возведении любят экономить за счет качества материалов и т. д.). О каких-то иных объектах соцкультбыта или других благах для района речь не идет.
Можно предположить, что транспортная инфраструктура, дороги и новый аэропорт повысят качество жизни в районе, но и тут есть сомнения: уровень дохода в депрессивной территории очень низкий, и вряд ли местные жители смогут воспользоваться этими возможностями.
Никто и не собирался развивать?
Что вообще подразумевается под развитием территорий, когда речь идет о Забайкалье? Об этом мы спросили экономиста Антона Любича. В прошлом он был членом правления добывающей компании, которая разрабатывала месторождение в Забайкалье, и изнутри знаком с тем, как инвестиции таких проектов отражаются на территориях. По словам эксперта, когда говорят о развитии этого региона, речь идет совсем не о том, чтобы превратить хотя бы Читу, а уж тем более Удокан в точку притяжения. Превратить эти населенные пункты в уютные и комфортные для проживания просто не реально.
«Если туда приедет какое-то количество даже заезжего персонала, который будет платить НДФЛ (уплачивается по месту работы), ходить в кафе, чему-то обучать местных – это огромный по местным меркам поток денег. Там люди зарабатывают в основном 15–20 тысяч в месяц, а на месторождениях – по 60–80 тысяч, и один вахтовик, если официально оформлен, платит НДФЛ как 4 местных жителя. <...>Речь идет о возможности заработать деньги и собственникам, и рабочим, и бюджету. И какой-то части местных жителей даст средства на достойный отъезд [из региона – авт.]», – говорит эксперт.
Выходит, инвестиции в Забайкалье на деле особо и не смогут изменить жизнь людей? Понятно, зачем им помогают чиновники: для губернаторов инвестиционная привлекательность регионов сегодня является одним из основных показателей эффективности. Но получается, что под развитием территорий с приходом инвестпроектов на самом деле подразумевается лишь создание инфраструктуры для успешной добычи? И само так называемое развитие территорий – это в действительности просто хорошая возможность для компаний привлечь как можно больше денег из бюджетов на свои проекты? В таком случае, быть может, не надо с приходом каждого обещать, что теперь-то уж люди заживут, а просто постепенно переселять людей в более благополучные регионы? И пусть компании, входящие в социально безнадежные территории, помогают людям переезжать оттуда, где бессмысленно улучшать жизнь?
Фото: pixabay.com