Тюменская область в 2023 году вернулась в тройку лидеров по инвестклимату. Этому предшествовал период, когда больших вливаний в экономику субъекта от инвесторов не было. Чем был вызван период стагнации, как это изменило подходы в региональной инвестполитике и почему ОЭЗ Татарстана – не конкуренты Тюмени? Об этом «ФедералПресс» беседовал на полях TNF с директором департамента инвестиционной политики и государственной поддержки предпринимательства Тюменской области Антоном Машуковым.
Время переосознать
В Тюменской области интенсивно развивается инвестиционная политика. И хотя после запуска завода «СИБУР» наступила стагнация, в этом году регион снова вернулся в тройку лидеров в национальном рейтинге. Что поспособствовало?
— Первый и главный индикатор, который предусматривает национальный рейтинг состояния инвестиционного климата, – это оценка самими предпринимателями того, как ведет себя власть. Каким образом она помогает, как предприниматели оценивают скорость оказания тех или иных услуг, качество их оказания и так далее. Поэтому здесь очень важно организовать правильное взаимодействие. Безусловно, нельзя всегда положительно отвечать на все вопросы: есть огромное количество и регуляторики, и других вещей. Эта коммуникация очень важна, и она сильно влияет на рейтинг.
Вторая часть связана с более объективными показателями, их около трети – это статистика. Тут оцениваются показатели по количеству МСП, по экспортерам и другие. Либо их нет, либо эти показатели плохи. И здесь, конечно, уже объективные данные того, как развивается экономика Тюменской области. И мы понимаем, что второй пункт, скорее всего, – это такая производная первого. Если предпринимателям комфортно, если они понимают, каким образом организовано взаимодействие, понимают перспективу на 5–7 лет, и есть определенный уровень доверия, то, соответственно, все экономические показатели будут расти. Малый бизнес будет создаться, инвестиции в основной капитал будут расти и так далее.
Поэтому как бы оно ни звучало, но тем не менее: правильная коммуникация, правильно выстроенные взаимоотношения, основанные, безусловно, на регуляторике и правилах, ведут в итоге к тому, что люди друг другу доверяют, вкладываются. И, собственно говоря, могут идти в проекты, в которых не уверены на 100 %. Есть общее понимание, что ты не останешься один и тебе в любом случае помогут, какие-то процессы ускорятся – это подталкивает к положительному решению.
Да, был фактор большого инвестиционного цикла реализации проекта «СИБУР», который в 2020 году закончился и был действительно определенный перерыв [в притоке инвестиций в регион] в 2021–2022 годы. Здесь важно отметить две вещи. Во-первых, «СИБУР» никуда не делся, и в августе текущего года было начато строительство нового завода в Тобольске (на базе действующего комплекса «ЗапСибНефтехим». – Прим. ред.). Это еще более 500 тысяч тонн полипропилена в год и около 200 миллиардов инвестиций.
Но эти два года на самом деле заставили нас переосознать то, как мы работаем с инвесторами, где инвестиции появляются, из чего собирается эта большая цифра. И за эти два года мы стали больше внимания уделять сравнительно небольшим проектам и проектам в муниципалитетах – их реализуется огромное количество. Например, у нас на сопровождении в Инвестиционном агентстве есть проекты с объемом инвестиций 15 миллионов рублей. Это какие-то небольшие производства. Я вам скажу, что построить торговый центр в муниципалитете за 50 миллионов – это, в принципе, уже хороший инвестиционный проект. Появились проекты в разных отраслях: в пищевой промышленности, в нефтегазовой отрасли открываются новые предприятия. То есть произошло такое переориентирование в более «розничный формат». Мы стали уделять больше внимания инвесторам, которые каждый по отдельности вкладывают меньше, чем большой бизнес.
Надо понимать, что так тратится больше усилий и времени. Но по-другому никак, иначе действительно может произойти определенное замедление и зависимость по каким-то показателям. Это еще одна вещь, которую мы поняли за последние несколько лет: зависимость от показателей одного или нескольких больших проектов. Эти цифры радуют глаз, когда инвестиции идут и налогов много. Но мы понимаем, что нужно иметь подушку безопасности в виде небольших проектов, которые тебе как минимум ниже определенного уровня не дадут упасть.
Индустриальные парки в условиях конкуренции с ОЭЗ
В Тюменской области активно развиваются индустриальные парки. В начале этого пути предприятиям давали пакет льгот. Сохранятся ли эти меры господдержки для старожил? Будут ли введены новые?
— Главная базовая преференция, которую дает тебе индустриальный парк в любой точке мира, – это готовая площадка с подведенными коммуникациями. Таково само по себе определение индустриального парка. Это было, есть и будет, и мы это делаем.
Что касается дополнительных преференций в виде налоговых льгот, дополнительных программ субсидирования, льготных займов и всего остального. Здесь, на самом деле, ситуация довольно сильно меняется. Чтобы выдерживать конкуренцию, например, с особыми экономическими зонами (в Тюменской области ОЭЗ нет, у этого есть разумное объяснение). В ОЭЗ налог на прибыль составляет 2 %. Соответственно, если у нас особой экономической зоны нет, мы должны найти другой способ, как эту же или аналогичную преференцию дать резиденту индустриального парка либо другому инвестору. Здесь включается очень хорошее правило, которое нам сильно помогает: инвестору абсолютно без разницы, как называется и через какой механизм предоставляется та или иная преференция. Если он понимает, что у него в итоге налоги будут вот столько, ему все равно – это особая зона или не особая. Для него важен результат. Он смотрит свою бизнес-модель, она ему либо нравится, либо нет. Поэтому мы справляемся в части предоставления дополнительных стимулов, дополнительных налоговых льгот.
Приведу пример: в Богандинском индустриальном парке планируется большой инвестиционный проект. Будем предоставлять налоговую льготу через другой инструмент. Я бы сказал, лучше, чем налоговые льготы в особой экономической зоне.
Это индивидуальный подход к инвестору? Будет тиражирование новой меры поддержки?
— У нас все налоговые льготы предоставляются через закон Тюменской области. Мы можем вдохновиться каким-то проектом, чтобы его поддержать, но после этого способ стимулирования бизнеса становится общим правилом, которым сможет любой такой же проект воспользоваться.
Где-то на этапе появления, действительно, мера может быть индивидуальной. Потом она, как правило, тиражируется. Мы такое видели, когда под одни и те же критерии начинают попадать проекты. Ничего плохого в этом нет.
Как региону приходится конкурировать с мощными инвестиционными площадками, такими как «Доброград» или особые экономические зоны в Татарстане?
— Мы очень много об этом думали. В объеме промышленной инфраструктуры в тысячах гектаров ОЭЗ и индустриальных парков мы Татарстан не догоним. И мы понимаем, что нет смысла этим заниматься. Зачем бессмысленно соревноваться? У Татарстана есть своя бизнес-модель, которой они придерживаются. Но у нас другая, и мы к этому относимся реально несколько иначе.
Мы смотрим на каждый проект, как на отдельный кейс, где нам нужно с инвестором найти ту точку, где это будет выгодно и ему – он получит понятный горизонт окупаемости, и мы со своей стороны для бюджета что-то получим. Приведу очень простой пример.
На мой взгляд (тут дисклеймер), ничего умного нет в том, чтобы создать площадку, построить помещение, предоставить ее в супер льготную аренду и отказаться от налогов на 15 лет. И, безусловно, максимально осчастливить инвестора. Но при этом возникает вопрос: что происходит с экономикой региона? То есть ты произвел определенные вложения, должно было окупиться в виде налогов и других благ, но этого не произошло.
Возникает вопрос разумного баланса, когда регион должен получать еще что-то, помимо созданных рабочих мест, хотя бы в какой-то более-менее понятной перспективе. Главное – найти вот этот баланс: когда проект интересен инвестору, у него понятные строки окупаемости, но и когда ты, как регион, как тоже, на самом деле, экономически активный субъект, не ушел в минус.
Мы не ставим себе задачу покрыть всю территорию Тюменской области бесконечными индустриальными парками, а скорее – более разумный подход к построению экономики.
Какие компании уже зашли и планируют зайти в промышленный технопарк ДСК-500? Что будет в Ишимском агропарке?
— Что конкретно будет в Ишимском агропарке, пока не знаем. Мы понимаем, что это точно будет глубокая переработка сельскохозяйственной продукции. Этот индустриальный парк в таком режиме ожидания своего инвестиционного проекта. Но вектор очевиден – фокусируемся и ищем варианты именно под глубокую переработку.
По ДСК-500 – на самом деле, ответ есть в предыдущем вопросе. Мы очень долго выверяли бизнес-модель промышленного технопарка: что там будет происходить, как это будет коррелировать со всей остальной экономикой региона, и в основном это будет площадка для предприятий нашего Нефтегазового кластера – тех, кто производит высоко технологичную продукцию для добычи нефти и газа. Таких предприятий много, вызовов в сфере много, денег в сфере тоже много. Поэтому мы видим, что в проекте надо делать, разбиваем его на этапы. По расчетам через 2,5 года первая очередь будет введена. Могу сказать, что на промышленный технопарк ДСК-500 уже есть лист ожидания, который уже превысил по площади запрос первой очереди.
Важно понимать, что это не просто 185 тысяч «квадратов» красивых и хороших площадей. Это будет 185 тысяч – с логикой. Мы хотим, чтобы наши резиденты были из одной отрасли и имели возможность взаимодействовать. У них будут совместные площадки, где они смогут обмениваться информацией.
Мы хотим получить от этого проекта больше, чем от промышленной площадки: получить определенную синергию и увидеть результат другого качества.
«Глубокая переработка» иностранного софта
Одним из главных запросов нефтегазовой индустрии остается технологическая независимость, в том числе разработка ПО для нефтяников. Есть ли уже готовые IT-решения для индустрии, в том числе созданные на базе тюменского технопарка?
— Действительно, не только в «железе» есть пробелы, в целом есть зависимость от иностранного программного обеспечения. Но сейчас софт, я бы сказал, в очень интенсивной стадии переписывания. Очень много новых программ появляется. Здесь нужно понимать, что нужно прожить определенную стадию. Никогда не бывает так, чтобы появился новый продукт, и он сразу был классный, и в нем не было «детских болезней» и всего остального.
Важна позиция заказчиков – самих нефтегазовых компаний. Когда они будут готовы вместе с разработчиками улучшать этот продукт, давать конструктивную обратную связь, а не отказываться, говоря: «Это не очень, работает с ошибками, вот есть иностранное, оно намного лучше». Сейчас с этим стало сильно проще, потому что иностранное имеет свойство отключаться, и в связи с этим действительно реализуются отечественные проекты.
Не скажу, что тюменская цифровая школа самая сильная. Наверное, есть более сильные школы – и в Новосибирске, и в Томске. Но могу привести пример: цифровое обслуживание всех процессов иностранной компании в Schlumberger (Шлюмберже) происходит в Тюмени – их IT-центр находится здесь. Они сейчас тоже в процессе перерабатывания зарубежного программного обеспечения. Там российские ребята сидят, которые активно его переписывают и легализуют его как уже ПО, написанное в России.
На форум приехали делегации из Китая, Бразилии, большая делегация из Узбекистана. Какие проекты возможны с этими странами?
— Каждая делегация уникальна, и здесь какой-то общий паттерн увидеть сложно. Генеральная идея – продвигать продукты в дружественные страны, которые готовы эту продукцию покупать. С Узбекистаном очень плотно работаем: с точки зрения компетенции, оборудования и сервиса нам есть чем поделиться. В Китае мы, возможно, сможем закупать оборудование.
С Бразилией мы обсуждаем совместный комбинированный проект. Они готовы прийти со своими компетенциями в определенной сфере деятельности, найти здесь соинвестора и сделать совместное предприятие. С компетенциями оттуда, деньгами и пониманием рынка здесь, предприятие будет работать на российском рынке.
Сейчас один из приоритетов – выходить на дружественные страны со своими технологиями, предлагать им наши продукты. Важно отметить, что российский нефтегазовый рынок как был, так и остается интересным для зарубежных партнеров.
Фото: ФедералПресс / Иван Кабанов
Видео: ФедералПресс / Наталья Шалыгина, Евгений Точигин
Разговор с кабмином