Пандемия коронавируса в уходящем году не только обернулась кризисом, но и стала мотивирующим явлением, помогла внедрить полезные практики. Так исторически сложилось, что даже из страшных ситуаций Россия научилась делать практические выводы. О том, какие уроки извлекла страна, «ФедералПресс» рассказал доктор политических наук, профессор Дмитрий Нечаев.
Дмитрий Николаевич, отрицательные последствия коронавируса сложно не заметить. Но можно ли сделать какие-то положительные выводы из пандемии?
– Главный вывод – политическое руководство страны и регионов по-новому посмотрело на систему здравоохранения. Сделано правильное заключение: оптимизация учреждений в свое время была проведена ошибочно, слишком много ликвидировано ФАПов и ставок медицинского персонала, от врачей до работников среднего звена.
Также, на мой взгляд, сложилось полное согласие всей правящей элиты с тем, что система здравоохранения и народосбережение являются ключевой ценностью проводимой государственной политики. Опыт пандемии сориентировал власть на то, что стране нужен стратегический запас медиков, как и в ситуации с вооружением.
Заставил ли COVID-19 задуматься над качеством здравоохранения в целом и ролью врачей? Можем ли мы рассчитывать на увеличение расходов на медицинскую сферу в последующие годы?
– Думаю, в ближайшие годы будут внедрены серьезные изменения в саму систему здравоохранения, по-новому подойдут к работе первичного звена. Цифры расходов на медицину могут пересмотреть в сторону увеличения. Полагаю, обновится подход к работе фельдшеров на селе, которые станут такими семейными врачами. И подобные полезные практики в России уже есть. Одной из первых стала работать в этом направлении Белгородская область. Я видел подобную практику муниципальных территорий там около четырех лет назад. Этот проект может расширить свое применение.
Цифры статистики говорят, что мы испытываем врачебный голод. В России не хватает порядка 150 тысяч медработников, из них 130 тысяч – сотрудники среднего звена. Но это не значит, что медицинские вузы работают плохо, просто каждый десятый выпускник уходит в частную сферу. А представьте, сколько врачей там работает нелегально? Или сотрудники госучреждений подрабатывают еще и в коммерческом секторе, изматывая себя. Очевидно, будут приняты решения, например которые вынудят выпускников отработать какое-то время после вуза в государственном секторе. Думаю, такие специалисты качественно укрепят отрасль.
Что касается оплаты труда, я убежден, что медицинские работники должны получать своевременную и хорошую зарплату, а не уходить в альтернативные частные клиники. Врачей нужно снять от нагрузки, связанной с лишними бумагами. В успешных частных больницах на прием пациентов уходит порядка часа, а в госсекторе – около 15 минут. Возможно, время приема медиками может быть расширено при нужном количестве специалистов.
Поскольку Россия становится страной, где преобладают консервативные ценности, включая социальную справедливость, мы можем ожидать рост расходов на здравоохранение. Например, уже видим решения президента направить «налог миллионеров» на лечение детей с тяжелыми заболеваниями.
В целом думаю, что вложения в медицину будут серьезными и публичными. Например, могут увеличить расходы на здравоохранение в доле ВВП страны на 2–3 % по сравнению с текущими показателями. Вероятно, будут выделены серьезные средства как в федеральном, так и региональных бюджетах помимо национального проекта «Здравоохранение».
Институт волонтерства в пандемию приобрел особое значение. На ваш взгляд, как волонтерское движение будет развиваться в дальнейшем? Пандемия рано или поздно закончится, что дальше?
– Мне ближе название «тимуровское движение». Любой западный феномен на российской почве получает национальное звучание. Вероятно, будет гибридный вариант между волонтерством и тимуровцами. Стоит ожидать дополнительных грантовых решений в системе НКО. Полагаю, добровольцы также будут интегрированы в систему управления. Волонтерство, вероятно, станет одной из ступенек «социального лифта», который позволит работать в государственных и муниципальных учреждениях, а также в политических партиях и строить карьеру в этих отраслях.
Пандемия стала толчком к активной цифровизации. Насколько эти технологии оказались важны и востребованы в этом году?
– Коронавирус стоит рассматривать не только с точки зрения кризиса, а еще и как вызов для всей системы управления. Он заставил многие корпоративные структуры, НКО, системы здравоохранения и образования активнее использовать онлайн-ресурсы. Думаю, от прогресса нам в позитивном смысле не уйти. Любые страны, которые успешно интегрируются в процесс цифровизации, получат большой эффект. Она будет носить повсеместный характер и станет революционным этапом управленческой и других аспектов деятельности человека. Локомотивом в этом вопросе является глава правительства Михаил Мишустин. Он одним из первых стал внедрять технологическую систему, и она дала результат.
Сегодня чаще говорят о минусах онлайн-образования. А какие плюсы?
– Нынешний год я почти все время был на основном месте работы, преподавал и выступал как эксперт в формате онлайн. У меня были занятия со студентами, я принимал зачеты, проводил и участвовал в удаленных конференциях. В этом аспекте есть преимущества. Думаю, будущее образование так или иначе не обойдется без системы онлайн.
Например, за время самоизоляции я научился готовить телевизионные уроки. Вся система моих лекций и презентаций ретранслирована в удаленный формат. Но я горячий противник того, чтобы онлайн-образование сделать абсолютом. В нем теряются главные аспекты – живое общение и воспитательная функция. А именно воспитание заложено как главная образовательная роль педагогов поправками в Конституцию.
Считаю, что после массовой вакцинации система образования изменится. Часть занятий перейдет в онлайн, а гуманитарная сфера сохранится «вживую». Полагаю, что преподаватели станут носителями ценностей, которые закреплены на конституционном уровне. В целом система образования станет эффективнее и, что главное, будет нести воспитательную нагрузку.
Мы увидели, что в эпоху пандемии стала активно распространяться удаленная работа. Сохранится ли эта практика, на ваш взгляд?
– Думаю, эта практика в ряде сегментов даже усилится. С 2010 года уже сформировалась система фрилансеров, которые и так работали на удаленке. Вероятно, значительная часть гуманитарной сферы там и останется. Более того, это будет довольно серьезный сегмент – до 20 процентов всей трудовой деятельности. Таким образом, данный феномен получил не только законодательное оформление, но и практическое применение.
Но это не значит, что весь реальный сектор уйдет на удаленку. Скорее всего, психологически после завершения пандемии для ряда профессий работа на предприятиях станет даже желанной. Поэтому не было бы счастья, да несчастье поможет. Реальный сектор получит дополнительную мотивацию, а определенные сегменты экономической сферы будут четче структурированы.
В этом году большая часть российской границы закрылась. Насколько это подтолкнуло внутренний туризм? Можно ли сказать, что россияне открыли для себя страну заново? Помог ли туристический кешбэк в поддержке отрасли?
– Для внутреннего туризма завершение пандемии существенного влияния на предпочтения туристов не окажет. Есть существенная часть космополитов, которые ни при каких условиях не станут отдыхать внутри России. Кроме того, немалому количеству граждан доходы не позволяют путешествовать за границу, а по регионам – в ограниченном масштабе. В целом же полагаю, что процент внутреннего туризма будет увеличен, и главной причиной станут принимаемые государством меры.
Федеральный центр и регионы модернизируют отрасль, вкладывая в нее государственные и частные инвестиции. И в этом отношении мне представляется, что по многим направлениям внутреннего туризма, от Байкала до Крыма, мы будем видеть успех. Вложения не сразу дадут эффект, но это произойдет.
Кроме того, государственные структуры начали массированную популяризацию внутреннего туризма посредством телесюжетов, интернета, и это дает свой эффект. Патриотически настроенные граждане при выборе места отдыха будут предпочитать внутренний туризм.
Да и вся логика развития регионов будет ориентирована на то, что люди будут приходить туда, где они уже были и что-то видели. Система повторяемости даст эффект, когда внутренний туризм сможет производить сам себя. И доля российских регионов в выборе мест для путешествий будет расти.
Отмечу, что туристический кешбэк сыграл свою роль в деле поддержки отрасли в непростое «коронавирусное» время. Он дал дополнительный стимул к тому, чтобы россияне выбирали внутренние туристические территории.
Какие практики, появившиеся в эпоху коронавируса, на ваш взгляд, приживутся в дальнейшем?
– Президент, председатель правительства и многие губернаторы серьезно подошли к проведению онлайн-конференций с точки зрения концептуального, технического и содержательного оформления.
Думаю, большая часть управленческой деятельности перейдет в онлайн. Губернаторам не надо будет часто приезжать в Москву с Сахалина, из Алтайского края, Ямало-Ненецкого автономного округа. Достаточно будет того, что председатель правительства проведет конференцию с главами регионов в системе онлайн. А это огромная экономия бюджетных средств на суточных, проезде и гостинице. Она даст свой эффект, за исключением тех моментов, которые требуют секретности.
Эта социальная эпидемия создала определенные окна возможностей для модернизации и трансформации системы управления. Вывод будет сделан, и экономия будет серьезная. А моментальная реакция на ошибки чиновников тоже даст свой эффект.
Фото: ФедералПресс / Полина Зиновьева
Итоги-2020: срывая маски